Москва заражена всеми инфекциями мира, успевай бороться. Эпидемия свалила пока семьсот человек, ещё не достигнув своего пика, и они с внучкой уже в первых её рядах. Так часто, как в эту зиму, Ина давно не болела. После болезни снова пошла за талоном к эндокринологу. Талонов нет, запись на приём к врачу аж через две недели. Ина обратилась в регистратуру:
– Никак не могу попасть к врачу, она просила сама подойти к ней за талонами на анализ крови.
– Подойдите и спросите!
– У дверей очередь не позволяет даже заглянуть к ней. Дайте, пожалуйста, её телефон.
На другой день Ина позвонила по выданному регистратурой номеру телефона прямо в кабинет врача и услышала долгожданное: – Приходите прямо сейчас, талон есть. Каково же было её потрясение, когда врач, увидев её, заявила: – Талонов нет.
– Так вы только что по телефону сказали мне, что есть.
– Я? По какому телефону?
– Который, видимо, стоит на вашем столе.
– Это служебный! Кто вам его дал?! – возмутился «люд в белом халате».
– А что, звонить своему врачу – это преступление? – искренне удивилась Ина, которая уже поняла, что её приняли за другого, более щедрого пациента. – Значит, талоны есть, но не для меня.
– Вы можете прийти позже, ничего страшного.
– Для вас, может быть, ничего страшного, а я перестала спать, взвинчена до предела и точно знаю, что надо пить меньше таблеток. Мне стало хуже! Прошло почти полгода, а кровь проверять при таком лечении надо через три месяца, вы сами это записали в медкарте!
– Вот ещё через три и приходите…
– Тогда дайте карту, я пойду к главврачу и покажу вашу же запись.
– Что за шум? – зашла в кабинет завотделением.
Ина объяснила, надеясь на понимание, после чего пришлось защищаться от обеих. Спор переходил в скандал…
– Какие вы врачи, если давление у пациента поднимается уже перед входом в ваш кабинет, а через три минуты я ухожу в слезах, что естественно при таком заболевании, – выговаривала Ина им двоим, пытаясь не расплакаться, но не смогла и уже в слезах выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью.
Она ещё не сказала, что за зиму два раза сахар в крови падал до нижнего предела, ниже – кома. Значит и лекарство от диабета тоже надо было менять на более слабое.
– Сволочи, – прошептала она, ища носовой платок в сумке.
– Сволочи, – громко поддержала её пожилая респектабельная дама. – Я уже и президенту письмо написала про их махинации с бесплатными лекарствами.
– И что? – спросила Ина, уже не шмыгая носом.
– Ничего. Вызвали и показали запись в медкарте, я – неадекватная скандалистка. И такой ответ отослали в Минздрав. Но это я сейчас пенсионерка, раньше я была на высоком посту и знаю, как
