летом горных трав быстро заканчивался. А кофе, привозимый в Шестистороннее из Синтийской Республики, был только у тех немногих слушателей, кому родственники присылали посылки.
Инанис, как радушный хозяин, поставил на огонь кофейник, достал из шкафа две тонкие глиняные чашки, коробку тар-кахольского шоколадного печенья с лесными орехами и, разместив всё это на столике перед Тео, сел в кресло напротив, сплетя длинные тонкие пальцы перед собой.
– Как твоя учёба? – спросил просветитель, отмечая начало разговора. Он видел, что Тео что-то сильно тревожит – так, что он вряд ли дождётся, пока приготовится кофе.
– Всё хорошо, Айл-Инанис, – ответил Тео. С учёбой проблем у него не было никогда – возможно даже, если бы обучение давалось ему большим трудом, было бы лучше: он не отвлекался бы на всякие старые книги и не задавал бы себе вопросов не по программе. То есть не был бы Тео Гранцием.
– Просветитель Тирэм восхищён твоими эссе. Он уверен, что уже осенью ты сможешь сдать экзамен на хранителя – раньше всех остальных, – продолжал Инанис, вынуждая Тео перейти к разговору по существу: тревога слушателя передалась и ему, нужно было скорее узнать, в чём дело, и успокоиться или впасть в отчаяние.
– Просветитель Тирэм слишком добр ко мне, – с притворной скромностью сказал Тео. – Но, на самом деле, я боюсь, что скоро не смогу написать даже самого простого эссе. Поэтому и пришёл сегодня к вам.
Просветитель снял кофейник с огня точно в тот самый трудноуловимый и единственно подходящий момент, когда кофе уже вот-вот готов закипеть, но не закипел, и налил Тео целую чашку идеального для раннего вечера тяжёлого холодного дня напитка.
– Так что может помещать тебе написать ещё много гениальных эссе? – мягко напомнил Инанис, когда Тео маленькими жадными глотками выпил почти весь кофе.
Тео неглубоко вздохнул, покрутил в руках чашку, поставил её не стол, посмотрел в огонь и сказал:
– Если рассказывать с начала, то как раз при написании одного эссе я отправился в библиотеку искать рукописное издание Жизнеописания, поскольку у меня появились некоторые… ммм… сомнения в точности изложения.
– Ну конечно, как у тебя могли не возникнуть сомнения в правильности Жизнеописания, веками создаваемого лучшими просветителями Школы и вот уже шестьдесят пять лет как признаваемого окончательным и наиболее полным вариантом доступных нам знаний о воплощении Защитника, – ворчливо прокомментировал Инанис. Если бы перед ним был не Тео, просветитель серьёзно разозлился бы от такой наглости.
Тео только улыбнулся, прекрасно зная, что у него есть чем удивить самого просветителя, так что оправдания можно было оставить на потом. Сначала – о главном.
– Да, и поэтому я стал изучать первоисточники…
– Жизнеописание – это и есть первоисточник, – упрямо заметил Инанис.
Тео знал, что лучше не спорить. Инанис был сумасшедшим по части терминов.
– Да,
