сего» – говорят про таких людей.
Нет, не думайте, что у него с умом недостача вышла. Ещё как умён наш Михей! Просто какой-то нескладный. И случались с ним истории, которые других стороной обходили. Мальчонкой я был, когда Михея Ильича еле живого из весенней Ковы вы тащили. Тогда целлюлозно-бумажного комбината в Усть-Илимске ещё не было, а в Ангаре и в Кове стерлядь водилась. Вы теперь только понаслышке знаете о стерлядке и самоловах – браконьерских снастях. Спозаранку поплыл наш Михей самоловы проверять. Не всякий раз выезды удачными были, а тогда подфартило поковинцу, попалась на самолов крупная рыба. Сбросил он груз, а тот, волочась по дну, сплав замедлил, – чтобы лодку не пронесло мимо добычи.
На радостях или в спешке, но случилось то, что лучилось. Ильич самолов выбирал. Вот она, совсем рядом, стерлядка. Крупная попалась, сильная. И выпрыгивала из воды, показывая неуёмность характера, и в глубину под лодку тетиву самолова уводила, и рывками пыталась избавиться от ненавистных ей самоловных крючков. Но к самой лодке подвёл добычу Михей – не по силам стерлядке бывалому самоловщику противостоять. Радуется рыбак, что такой крупный деликатес в руки идёт. Размышляет между делом, как ему в лодку улов перевалить. Опёрся коленом о борт, поднатужился, а стерлядь в тот момент так рванула, что незадачливый рыболов, потеряв равновесие, рядом добычей очутился. И не просто выпал из лодки. Четыре крючка в тело вонзились, а сколько за одежду зацепились – не считал, не до того было.
Интересная компания вышла.
Хоть и притормаживают траки, но сносит течением лодку. Михей от борта не отпускается, чтобы самолов на дно не утянул. А уды[4] впились в тело нешуточно. Рыбак с лодкой и самоловный трак за собой тянут. И хотел бы, да не отцепиться Пока пытался одну уду отцепить, ещё две впились в тело. Боль ещё нестерпимее, когда стерлядка бьётся – тоже от самоловных крючков избавиться пытается.
Вынесло лодку из ямы, совсем медленно пошла она, вот-вот остановится. И остановилась. Превозмогая боль, подтянулся наш Михей вдоль борта на несколько сантиметров, перехватился ближе к носу лодки и одной рукой за тетиву самолова ух ватился. Это чтобы рывки стерлядки смягчить Впившиеся в тело уды стали менее болезненны Онемевшими руками с большим трудом держится на течении. Благо, что стерлядь рядом успокоилась: силы копит для новых рывков.
Сквозь низко нависшие тучи забрезжил рас свет, близится необычное для Михея утро.
– Каким будет сегодня день? А не всё ли равно сейчас? Главное – как живым выйти из этой переделки, – размышляет узник собственного само лова. – А тишина-то какая! Птицы ещё не проснулись – они защебечут, закрякают и зачирикают когда подойдёт пора восхода солнца. И добрые люди спят в этот ранний час. Однако нет – бабы уже встали, коров чилькают[5]. Будто в такт молочным струйкам, ударяющимся о стенки ведра, бьётся о борта и нос лодки речная зыбь плёса, – подмечает Ильич. – Наверное, около часа уже трепыхаюсь, – как в тумане мыслит
