понимая, что сейчас не до словесной эквилибристики. Враг напал на Империю, враг бомбил города, убивая сотни, вероятно, тысячи имперских граждан. Менее чем за пять часов прежний мир закончился и начался новый, в котором все имело совершенно иную цену, в том числе и слова. – К вечеру мы добудем хоть что-то, я даю слово и ручаюсь головой.
Молчание было ему ответом. Лимасов не видел императора, но зримо представлял, как тот по старой привычке тяжело и мерно двигает нижней челюстью, будто пережевывая трудные мысли, а его брови все сильнее сдвигаются на переносице, соединяясь в одну линию, как у оборотня.
Минута.
Другая.
Третья.
– Я точно знаю, кто может нам что-нибудь рассказать… – Константин продолжил мысль так, словно не было никакого перерыва. – МИД обрывает связь, посылает курьеров. Британское посольство молчит. Значит, мы неправильно спрашиваем и надо сменить язык.
– Ваше Величество, – осмелился вставить слово Лимасов, – Это дипломаты! Мы не можем…
– Можем, – сказал император, и его собеседник умолк, как будто его речь обрезало одним движением ножниц.
Константин щелкнул пальцами, словно подводя итог каким-то своим мыслям.
– Гордей, – сказал он, в нарушение всех традиций обращаясь к Лимасову не по имени-отчеству, а просто по имени.
– Да, Ваше Величество.
– Специальная группа, что мы создали для «Исследования», где она?
– Где ей положено, в месте постоянной дислокации, в полной боевой готовности. Я привел сразу же, как только… началось.
– Это хорошо. Я подчиняю тебе Первый Полк[17]. Он и спецгруппа, должно хватить. Возьмете штурмом британское посольство.
– Слушаюсь, – сказал Гордей. На фоне неких врагов из ниоткуда и гигантских многомоторных планеров приказ преступить через многовековой дипломатический этикет в общем не казался таким уж безумным.
– Вы достанете каждую бумажку и изучите ее под микроскопом, – размеренно продолжил Константин. – Вы возьмете живыми всех, кого только возможно. И особенно, – Лимасов не видел, но знал, что Константин значительно поднял палец, – я подчеркиваю, особенно сэра Кристофера Уильяма Бейтмана. Его и весь секретариат посольства вы возьмете живыми в любом случае. И они расскажут вам все, что знают. Абсолютно все.
– Ваше Величество, – начал Лимасов, намереваясь спросить что-то наподобие «каким образом их всех взять живыми?», но понял, что после этой фразы его просто уволят за несоответствие занимаемой должности. – Будет исполнено. Позвольте еще один вопрос.
– Позволяю, один и очень короткий.
– Касательно… степени допроса. Мы планируем их… вернуть?
– Нет.
Константин ответил быстро, слишком быстро, и Гордей понял, что императору так же страшно, как и всем им. Понял, что внешняя, напускная жесткость и решительность самодержца – лишь щит, скрывающий растерянность
Лейб-гвардия императора.
