привез жену домой. «Они уже взяли мои деньги, – объяснял Амос. – Должен ли я отдать им еще и свое время?»
Если по какой-то нелепой случайности он оказывался в окружении человеческих существ, с его точки зрения, непривлекательных, он становился невидимым. «Он входил в комнату и решал, хочет ли он иметь что-то общее с этими людьми, и если нет, то отходил на задний план и просто исчезал, – говорит Дона. – И он никогда не принимал социальной ответственности, очень грациозно, очень изящно, но не принимал».
Порой люди обижались на Амоса. Одних бегающих светло-голубых глаз было достаточно, чтобы сбить с толку людей, которые его не знали. Складывалось впечатление, что он не слушает; на самом деле проблемы зачастую начинались тогда, когда он вслушивался слишком внимательно. «Если он решил, что ты скучен и тебе нечего сказать, – говорит Авишай Маргалит, – он запросто оборвет тебя на полуслове».
Ему и в голову не приходило, что кто-то, с кем он хотел бы провести время, не захочет того же. «Он считал себя неотразимым, – говорит Самуэль Саттах. – Что было странно для столь умного человека». «Он как бы приглашал любить себя, – вспоминает Йешу Колодны. – Если вы пользовались расположением Амоса, любить его было легко. Люди боролись за его внимание». Окружающие спрашивали себя: я знаю, почему он мне нравится, но почему ему нравлюсь я?
Амнон Рапопорт не испытывал недостатка в поклонницах. Прославленный участник боевых действий, храбрец. Израильские женщины, впервые увидев его светлые волосы, загорелую кожу и точеные черты, часто решали, что он самый красивый мужчина, которого они когда-либо встречали. К тому же он получил докторскую степень в математической психологии и стал профессором, которого высоко ценили в лучших университетах мира.
И даже он, почувствовав симпатию Амоса, удивился: «Я знаю, что тянуло меня к Амосу – его интеллект. Но не понимаю, что привлекало его ко мне. То, что я очень красивый?» Вне зависимости от источника взаимного притяжения, возникшее чувство было сильным. С момента встречи Амнон и Амос стали неразлучны. Они сидели рядом в учебных аудиториях, провели лето в пеших прогулках по стране. «Я думаю, некоторые люди считали нас гомосексуалистами или что-то вроде того», – говорил Амнон.
Еврейский университет в конце 1950-х требовал, чтобы студенты выбрали две области для концентрации усилий. Амос остановился на философии и психологии. Но он рассматривал свою интеллектуальную жизнь стратегически, словно это были месторождения нефти, до которых нужно добуриться, и после двух лет занятий объявил, что философия оказалась сухой скважиной.
Амнон хорошо помнит его слова. Амос сказал: «Нам нечего делать в философии. Платон сделал чересчур много. Там слишком много умных ребят и слишком мало проблем, и проблемы эти не имеют решения». Хороший пример – взаимодействие разума и тела. Как ментальные явления человека – то, во что он верит, что думает, – связаны с его физическим состоянием? Какая
