глазами.
– Э… – заикнулся Сеня. Что сказать-то? «Здрасьте, я ваш новый король»? И Сеня выговорил бессодержательно-вежливое: – Добрый вечер, сударыня…
У уха Сени прозвучал тихий голос Ля Гуша:
– Баронесса Рюменпунш. И отпустите ее руку наконец!
Сеня отпустил ручку баронессы, будто его ужалили. Произнес:
– Баронесса. Очень рад.
Баронесса присела в реверансе:
– Ваше Величество.
Сеня увидел, что у нее задрожали ресницы.
Никогда еще женщины так не волновались во время разговора с Сеней!
Это окончательно сбило Сеню с толку, так что душевных сил пожимать руки и дальше у него уже не осталось. И он просто поплелся вперед по красной, в пятнах то ли от вина, то ли еще от чего, дорожке – и смотрел он только себе под ноги.
Дорожка взбиралась на ступеньки. Сеня поднял взгляд и увидел прямо перед собой трон. Слева от трона стоял Мерлин – по случаю коронации, видимо, на нем был другой, серебристый колпак. Справа стоял герцог де Гуз, сейчас поверх черного его камзола на алой ленте висел какой-то похожий на звезду орден. Герцог хмурился, Сене стало не по себе, когда его глаза встретились с колючим взглядом герцога. Но Сеня поднялся по трем ступенькам к трону.
Рядом с Мерлиным стоял мальчик с красной бархатной подушкой в руках. На подушке возлежала корона. Взгляд Сени невольно задержался на ней. Корона была простая, невысокая, с редкими зубцами. Золотая, похоже, но без драгоценных камней.
Но лучше бы он рассматривал задрапированную бархатом стену позади трона, потому что он успел только увидеть, что она будто подернута белесым колышащимся туманом, как Ля Гуш прошептал ему строго:
– Повернитесь же к подданным!
И Сеня развернулся к разнаряженным придворным. К нему шагнул Мерлин, встал рядом и громовым голосом провозгласил:
– Сегодня, девятнадцатого августа, туман неведения рассеялся передо мною. И звезды указали мне, кто будет нашим королем.
Зал зааплодировал. И Сеня снова почувствовал себя артистом на сцене.
Аплодисменты не помешали ему расслышать тихий злобный шепот позади:
– Какие звезды посреди бела дня?
Разумеется, это был герцог. Мерлин сделал вид, что не слышал, он повернулся к герцогу и произнес медовым голосом:
– Герцог… – и сделал пригляшающий жест рукой.
Герцог сморщился еще больше (если это только было возможно), и шагнул к Сене.
А Мерлин произнес, обращаясь к придворным:
– Знак Первейшего из Первейшей Знати с сего дня переходит от герцога де Гуза Его Величеству.
Герцог обнажил желтоватые зубы в некоем подобии улыбки, снял с себя красную ленту с орденом и подошел к Сене. Сеня наклонил голову, герцог надел ему ленту на шею. Он продолжал улыбаться, но зубы его при этом скрежетали так, что, казалось, вот-вот их осколки
