ему чуть язык не показала, но только улыбнулась, покачав головой. Некоторое время в машине сохранялась тишина, нарушаемая льющейся из динамиков приглушенной музыкой.
А потом рот раскрыть решила я.
– Кто такая София?
Поверьте, в тот же момент я пожалела о своем вопросе, но было поздно – я кожей почувствовала, как атмосфера в салоне опустилась до нулевой отметки. Медленно Кейд повернулся ко мне лицом, и от его взгляда мне сделалось не по себе.
– Почему ты спрашиваешь? – обманчиво тихо спросил Кейд.
Я почувствовала, как мои ладони потеют под кожей руля.
– Ты произнес его, когда проснулся. Не помнишь?
Фостер потер переносицу, долго ничего не отвечая. Мне показалось, что он готов накричать на меня, отругать за любопытство, за то, что сую нос не в свое дело. Но, если у него и было такое желание, он смог совладать с собой.
– Неважно, – скупо отозвался он. – Следи за дорогой.
Так я и сделала: уставилась на дорогу и молчала остаток пути.
***
– Думаешь, эта София – его девушка?
Я закрыла бутылочку с темно-фиолетовым лаком, с сомнением посмотрев на Кесседи.
– Нет. Во всяком случае, не в настоящем времени. Он бы не смог ее скрывать от общественности, да и откровенно – какая девушка стала бы терпеть его постоянные измены? Но думаю, он влюблен в нее или она кто-то, кто дорог ему, – я подула на свежеокрашенные ногти, ощутив прилив грусти.
– А может, это собака, которая была у него в детстве, и смерть которой нанесла ему психологическую травму, – хмыкнула Кесседи. – И мы зря сидим тут и гадаем.
Прошла уже неделя с того дня, как я услышала о некой Софии от Кейда, и, хотя более он не вспоминал этого имени, я забыть не могла. То и дело мысли мои возвращались к этой незнакомке, которая и правда могла оказаться кем угодно. Но не знаю, было что-то в его голосе, когда он произнес ее имя… Тоска… А еще – какая-то надежда.
Ожидал ли он, что откроет глаза и увидит Софию? Был ли разочарован, когда вместо той, кого он звал, перед ним оказалась я?
– Да, может, и так, – вяло пожала плечами я на предположение подруги.
– Ты что, ревнуешь его? – чуть склонив голову на бок, спросила Кесседи.
Я с недоумением посмотрела на нее.
– Кесс, я не такая идиотка, чтобы Фостера ревновать. Я не его девушка, а ассистент. Между нами ничего нет, кроме рабочих отношений.
– Нууу, – с каким-то сомнением протянула она, и мне не понравилось это ее «Нууу».
– Что? Что ты там мычишь? – взвилась я, испытывая досаду. Дело ведь не в том, что меня возмутили ее слова, а в том, что она, кажется, была права. И если так, тогда я действительно идиотка.
– Да не кипятись ты!
Девушка вскинула руки в защитном жесте, округлив глаза.
– Если я глупость сморозила, прости.
– Еще какую, – пробубнила я, все еще хмурясь.
Я бы и дальше распиналась в том, что не ревную, бла-бла-бла,
