ожила, – повеселела: лицо, в бледно-оранжевом свете, посветлело, а губы, увлажнённые слюной, привлекательно заблестели. Она решила оставить все свои прелюдии, которыми владела, и приступить к самой основной и важной сцене, к которой её мало допускали.
То одеяние эльфа, что поблескивало тускло и звенело, нужно было снять. Сперва, попросила его помочь, чтобы также разорвал, как и шортики недавно. Нравилось ей это делать, когда нет доступа к телу, а снимать такие вещи быстро невозможно. Но вспомнила, что его руки всё так же неуклюжи; хоть и сильные, но слишком неопытны. Поэтому, лёгким движением стянув до пояса, сбросила с себя, как змея – кожу. И сеточка сползла на живот.
Осталась зелёная шапочка на голове, с шумным хвостиком, повисший на плече; торчащий вверх чубчик и ошейник, весь колючий, с цепочкой, за которую Джек подзывал к себе. Она медленно прошлась языком по его животу, и спустилась ниже, но он снова подозвал к себе, потянув, очень нежно, за цепочку. Но та в её руках превратилась, вновь, в опасный инструмент – оседлав его на животе, натянула цепочку и придавила шею, к подушке. Он снова узнал знакомый взгляд, снова дышать стало тяжело, но… улыбка выдала её, и цепочка была разорвана перед его глазами, демонстративно. Далее, натянув на спину лёгкое одеяло, позволила его рукам дотронуться к груди. И он только сейчас почувствовал маленькие шрамы вокруг сосков, которые до этого были не видны.
…Он, то и дело, пытался всё форсировать. Совал ей на сухо, так топорно и безалаберно, словно впервые, будто перед ним – кукла, манекен с пучком проводков внутри, вместо нервов, подключённые к искусственному органу.
В очередной раз сунул ей не туда. Она вскрикнула, неожиданно, но улыбнулась, сказав «Ай!».
– Прости. Забыл, как это делается.
– Убери свои руки, и доверься мне…
Не успев договорить, чуть привстала, и, облизнув ладонь потянулась поправить всё дело, и наладить механизм, когда смазки рядом нет. В ту же секунду, расплылась в его объятиях, – расслабилась, обмякла и только тогда, направив рукой, сумела «проглотить» влагалищем член.
Его рабочий орган чуть провалился и начал рефлекторно совершать знакомые ей, до боли, движения. Но снова вскрикнула и напряглась.
– Помедленней! – тихо сказала. – Не так резко. У меня с этим – не всё так просто.
– В смысле? – он до сих пор не мог понять, в чём дело.
– Слишком много болезненных ощущений. Уже не помню, когда по-простому так…, с человеком была.
– Но ты же…
– Я знаю, что шлюха… – перехватила мысль. – И, это странно, да? Никак не могу привыкнуть к тому, кто я.
Вместо очередного дурацкого вопроса, он просто взял и поцеловал.
– У меня там всё, что угодно было, кроме живого члена. Моя «киска» очень маленькая, неглубокая и не создана для рук и искусственных членов. Все ещё болит.
– Так не делай больше так!
– Заткнись и продолжай, давай, – шикнула на него.
У
