ни ролей, ни перспектив.
Он оказался как будто в вакууме, в безвоздушном пространстве: с ним опять здоровались, ему позволяли исполнять какие-то незначительные партии, но… дьявол, как известно, скрывается в мелочах и деталях, а этих мелочей было немало. Его имя могло быть на афише, но в последний момент вдруг выяснялось, что («извини, Василий!») вместо него сегодня будет танцевать другой солист – выше него по рангу и возрасту.
Ему хотелось, чтобы всё это забылось, чтобы все окончательно успокоились; он решил взять тайм-аут и заняться здоровьем: колено давно требовало не просто лечения, а хирургического вмешательства. Обратная сторона балета, неизбежная плата за жестокое обращение с собственным телом, за безжалостность к нему, за стремление достичь совершенства вопреки законам физики и анатомии.
После сложной операции в Институте Вредена нужен был период реабилитации, потом вхождение в форму. Было приятно побыть одному, сосредоточиться на себе самом; даже боль, которую надо было преодолевать, казалась не такой уж страшной: это в моей власти, это я, это моё тело, моё колено, я могу и буду работать с ним, никто не может мне помешать. Ему нужна была эта передышка: никого не видеть, ни с кем не говорить, никому ничего не доказывать.
Всё кончается, кончился и больничный; пора было возвращаться и в театр.
Его «простили».
Хотя дали понять, что он должен загладить несуществующую, но всё же вину: известно же, что не бывает дыма без огня, что зря у нас никого не посадят и не уволят, что раз был сигнал, значит, хоть что-нибудь да было… ха-ха, с иностранкой у него ничего не было – зато, говорят, когда-то было с иностранцем! Вы разве не слышали про него и этого… Кафка, кажется? Всё Вагановское говорило, его поэтому и в Кировский не приняли! Да нет, что вы выдумываете, просто он поссорился с Клушиной и ещё с кем-то в парткоме! Он, между нами, был секретарём комитета комсомола, когда ну… сами знаете кто не вернулся. Его ещё тогда могли запросто из комсомола исключить. Но сейчас-то было указание простить… говорят, самому Брежневу писал! Небось, связи в Москве, на уровне Минкульта, иначе ему бы так легко, одним выговором не отделаться. Придётся в репертуар вводить… мало ли, вдруг опять жаловаться начнёт?
Пусть всё будет, как будто ничего не произошло: пусть готовит роль Алена в «Тщетной предосторожности». Он после операции, справится ли? Хореография Олега Виноградова30 сложная, роль непростая, комическая… ну, не справится – тем хуже для него. А нам, театру, будет не в чем себя упрекнуть: мы ему предоставили возможность загладить и искупить…
Подготовить Васю к роли должен был Герман Замуэль31.
Он сам блестяще танцевал, в том числе и партию Алена, с ним было легко найти общий язык и интересно и приятно работать. Васе очень хотелось исполнить новую партию как можно лучше, доказать себе и всем… работать бы и работать, танцевать, не отвлекаясь ни на что, но нет – не те времена.
Герман и его жена балерина Валентина Муханова32 оказались в эпицентре скандала – почти такого же, в котором чуть не пропал сам Вася. Их непрерывно
