во Вселенной могло похвастаться таким вот ландшафтом, такой атмосферой, такими птицами. Это был Мир Шоколадно-Молочного Чудища.
«Господи, помоги мне, – подумал Картер. – Неужели теперь это станет и моим миром тоже?»
Он вспомнил странную, необычайно яркую вспышку, пронзившую его перед этим, – словно молния ударила в него изнутри. С Лией он распрощался на лужайке около ее дома и по небольшой аккуратной улочке направился туда, где оставил свой MG. Играя ключами от автомобиля, он еще, помнится, представлял себе, как проведет с Лией вечер пятницы («Если во второе свидание вам не удается заманить девушку к себе домой, – полагал он, – считайте, вы потерпели фиаско»), когда заметил, что из-за живой изгороди немигающим взглядом за ним наблюдает Шоколадно-Молочное Чудище. Наверное, она тащилась за ними от самого кафе.
А затем – эта вспышка и совершенно противоестественное ощущение, будто его вырвали из привычной обстановки и зашвырнули в другое место. И теперь он открыл глаза.
Чувство горечи переполняло его. Начать с того, что свидание происходило в кафе-мороженом вместо настоящего бара. Впрочем, бар – не очень подходящее место, чтобы водить туда девушку в воскресенье в полдень. Да и не идти же со школьной учительницей в бар неподалеку от дома, где она живет? Гораздо дальновиднее накачать ее безобидной содовой, по осенним улицам проводить до дома, всю дорогу ведя себя исключительно по-джентльменски; отклонить приглашение зайти познакомиться со «стариками», сославшись на необходимость закончить важный отчет, который должен быть готов к завтрашней конференции, ведь для мужчины дело прежде всего, и потом вернуться в Манхэттен с приятным сознанием того, как умно проведено обольщение.
К несчастью, в этом плане оказались не учтенными некоторые побочные факторы – невидимые силы, например.
Особого смысла в проверке Картер не видел, но все же окончательно убедиться стоило. Хотя бы для того, чтобы начать по-настоящему беспокоиться. И разрабатывать план бегства.
По аккуратно постриженной траве мимо больших блестящих цветов Картер подошел к коричневой реке. Опустился на колени, сунул палец в густую жидкость и лизнул ее. Шоколад. Ну, конечно.
На всякий случай он себя ущипнул. Больно. Нет, с самого начала было ясно, что это не сон. Потому, во-первых, что во сне редко осознаешь, что спишь.
Все было совершенно реально.
Шоколад вместо питья. А вместо еды…
Два невысоких холма заросли карликовыми деревьями, с которых свешивались завернутые в целлофан леденцы на палочке, на каждом дереве – своего цвета. Здесь и там из земли торчали конфетные кусты и конусы рождественских елок с маленькими пирожками на ветках, пирожными и прочими угощениями – по большей части из шоколада.
Ярко светило солнце, но шоколадные подарки не таяли. И шоколадная река с тихим плеском неустанно бежала вдоль берегов. Наверное, ей было откуда и куда течь.
Внезапно Картеру сделалось совсем уж не по
