Тишина, который, по всей видимости, только один придавал значение этому новоявлению, когда как все другие и каждый в отдельности, занимался сам собой. Но вновь прибывший, было явно видно, что он что-то особенное задумал, раз, стоя в совершенно неподходящей для удобного стояния в переходной позиции, от бега к ходу, совершенно не реагировал на любые призывы Тишины.
– Я понял. – Тишина, стукнув себя по лбу, пришёл к разгадке, которую своим видом задал этот вновь прибывший нуль. – Ему нужна своя особенная тишина, в которой только его глубокая мысль будет тем шумным фоном, способствующему его деятельному нахождению здесь. Так что всё, заканчиваем прихорашиваться, и освобождаем помещение. – Тишина принялся шлепками подбадривать своих не спешащих спутниц, чьи взоры, для того чтобы они были более притягательны, должны были зарядиться магнетизмом, которое, как все знают, излучает всякое зеркало. Так что нет ничего удивительного в том, что они постоянно вертятся у зеркала, и их от него только с трудом можно оттащишь. Ну а мужской половине, всегда полагающейся на нечто другое, не грозила такая опасность, и они без лишних напоминаний, подвинув в сторону эту онемевшую и застывшую статую бегуна, вышли в коридор гостиницы.
– Ну что ж. Пойдёт на красную дорожку, торговать лицом. – Выйдя вслед за всеми, Тишина озвучил свои планы на сегодняшний день. После чего вся компания неспешно направилась обратно к лифту. Ну, а пришедший в себя бегун, тотчас занял свою диспозицию, откуда он, придя в себя, очень эмоционально, не стесняясь в выражениях, бросил им вслед свой приговор:
– Продюсеры, твою медь!
Глава 3
Красная дорожка, всегда предтеча скатерти-дорожки.
– Глядя эту красную дорожку, по которой не вступала нога простого человека, я вижу в этом глубокий символизм. – Остановившись в холле у парадного входа в ресторан, где было намечено проведение благотворительного вечера, размышлял Тишина. Ну, а задуматься ему не то что хотелось, а пришлось, глядя на то, как красуются перед отодвинутой за ограждение и падающей от экстаза в обморок публикой и фотографами, поднимавшиеся по этой ведущей в ресторан дорожке, вновь прибывшие люди не люди, а как они называли себя, просто звёзды.
– В нашем случае, красный цвет уже давно не ассоциируется с красивым. Нет, здесь ему больше ассоциативно подойдёт цвет крови, без пролития которой, в прямом и переносном смысле, тебе никогда не оказаться здесь. – Тишина оскалился в улыбке в ответ на кивок мимо проходящей, с трудом забыл, что за звезды.
– Кто это? – спросил питающий страсть к любопытству Ростик.
– А я почём знаю. – Пожав плечами, ответил Тишина. – Хотя почём, я не только знаю, но как продюсер, обязан знать. Ха-ха. Да и посмотри, какие у них хищные улыбки. Нет, что не говори, а травоядным здесь делать нечего.– Сделал окончательный вывод Тишина и, заметив, что они здесь с Ростиком находясь в стороне от важных событий, остались одни, решил, что такое положение
