ледяной коркой, не давая вытечь из него всему негативу. Что, в свою очередь ведёт к разрушению человека изнутри, разбивая этот сосуд окончательно. Вот наша задача и состоит в том, чтобы проследить и не дать этому человеческому сосуду окончательно разбиться вдребезги. – Тишина вновь делает ту же намеренную паузу. На что следует свой, правда, несколько расширенный ответ Ростика:
– Ну а другой случай, это как раз наш. Что, понятно, но вот только мне не понятно, почему в этом случае леденеют и разбиваются сердца попутных людей, а не самого нашего праведника?
– Возможно потому, что это не простой, а совсем другой случай. – Как-то уж слишком туманно ответил ему, остановившийся на месте Тишина. Затем повернулся к также остановившемуся Ростику и уперевшись в него взглядом, проговорил:
– Запомни главное. Праведник не самостоятелен в своих действиях. Он действует от лица…– Тишина сделал паузу, посмотрел куда-то сквозь Ростика, после чего уже продолжил. – Лучше скажу так, он есть воплощение идеи справедливости, которая и движет им во всех его поступках. Ну а справедливость понятие относительное, то и праведники, в зависимости от их понимания этой идеи также разняться между собой. Ну а уж кто им вкладывает или же откуда рождаются все эти мысли о справедливости, или скорей всего о возмездии, то это другой вопрос.
На что Ростик готов был разразиться новым потоком вопросов, но появление в их поле зрения машины такси, рядом с которой стояли, что удивительно, смеющиеся Комаша и Мара, а также крутящийся вокруг них Дежавю, остановило его.
– Что и следовало ожидать. – Бурно отреагировал на все эти движения Дежавю хмурый Точь.
– А ты никак ревнуешь. – Усмехнулся в ответ Тишина, заставив Точа побагроветь и вслед за этим закашлявшись, остановиться на месте. Что было сразу же замечено неугомонным Дежавю, с кулаками бросившемуся к Точу, для того чтобы выбить из его спины весь этот кашель. Но Точь, как бы он не закашливался, не может пренебречь своим мнением по отношению к Дежавю и стоило тому только приблизиться к нему, как Точь выпрямляется и, встав в боксёрскую стойку, с грозным видом заявляет Дежавю:
– А ну, не подходи.
– Так я ведь только помочь. – Наткнувшись на непонимание и на кулаки Точа, Дежавю для видимости состроил полное непонимание такого невежества в поведении Точа.
– Знаю я твою помощь. Потом каждый твой удар так мне аукнется, что только я подумай, даже не кашлянуть, а чихнуть, так сразу же твоя рожа встанет перед до мной. – Заявил Точь, после чего обошёл Дежавю и, приблизившись к машине, своей строгостью взгляда потушил стоящую весёлость в глазах Мары и Комаши. Что сразу же было замечено Дежавю, который, как уже понял Ростик, имел свои воззрения на этот мир, с которыми он вернулся назад, где и выразил их в лицо Точа:
– Да ты, я как смотрю, всё также строг и никому не даёшь спуску на свою отвлечённость.
– А что плохого в том, чтобы смотреть на жизнь, не видя в ней сомнения, которым ты своим
