даже нарядилась Гарри Поттером на выпускной вечер – это был тихий, ироничный протест против сетчатых чулок и полосок автозагара моих менее критично смотрящих на мир ровесниц. Мне казалось, что вышло забавно и по-взрослому осмысленно, но я поняла, о чем подумал привлекательный мальчик, когда через всю комнату бросил на меня взгляд и презрительно скривился, отметив стаканчик апельсинового сока в руках и смазанный шрам в виде молнии на лбу. Ясности этот случай не добавил.
Я нравилась себе, понимала себя, знала, что мне необязательно быть красивой, чтобы заслужить внимание, тем более что мысли, мечты и планы по спасению мира казались более ценными и интересными. Гораздо лучше и полезнее проводить время за чтением русской классики, нежели какого-то глянца или последней книги о похудении, написанной звездой телешоу. В своей карьере я хотела добиться уважения и восхищения, будучи начитанной, социально ответственной и элегантной; приклеивание же изящно украшенных акриловых ногтей стоило бы мне двух часов культурного просвещения. И все же просто взять и перешагнуть через очевидное выражение женственности не получалось.
Я отчетливо помню, когда впервые ко мне тепло отнеслась красивая женщина. Мне было одиннадцать, тощая от постоянного расстройства пищевого поведения, я стояла на ступенях дома очередной идеальной незнакомки, которая, как надеялась моя мама, сможет меня вылечить, и тут дверь распахнулась, из нее хлынул свет. Мой новый терапевт – крашеная блондинка с сияющей кожей и высокой грудью, притягивающей взгляд. Я замкнулась еще сильнее, испугавшись взгляда этой женщины и почувствовав себя недостойной ее внимания, безнадежно ничтожной рядом с настоящей принцессой.
«Привет, красотка!» – поздоровалась она так громко, что наверняка было слышно всей улице, а потом так крепко меня обняла, что я едва не закашлялась. Она провела меня к себе и взялась помогать мне заново собирать воедино мои душу и жизнь. Эта лучезарная, блестящая, творческая, сострадательная, добрая, мудрая, чувствующая, сильная, мягкая, великолепная женщина исцеляла меня не столько словами, сколько добротой и вниманием, которыми раз в неделю одаривала меня на протяжении часа. Красивые, ярко подведенные глаза, в которых светилась душа, смотрели на меня с любовью и теплом, и в них я увидела отражение кого-то, достойного восхищения, кто не должен быть наказан за само существование и кому только предстоит раскрыть собственные таланты.
Она стала первой, кто показал мне, что женщина может быть кем угодно, что она может размышлять над «Книгой тайн» Ошо, пока сохнет автозагар, и быть без памяти влюбленной, но при этом не терять себя.
Эта женщина была волшебством и чудом, казалась какофонией из оксюморонов. Она была самой могущественной из всех женщин, что мне доводилось видеть, и впервые я поняла, что женские очарование и красота, которыми щедро делятся, а не прячут глубоко внутри, – это дар, ресурс и средство перемен.
Взрослея, я встречала множество
