не рассуждая, к своему счастью.
– Перед глазами так и стоит сцена, как он подходит ко мне и говорит: «Я хочу вас поцеловать, тэа». Я бы не смогла сопротивляться.
– Действительно, – буркнула ответ. – Но разве подойти и сказать – это властно? Властно, например, когда поймает невидимой сетью, подтащит к себе, а ты убежать не сможешь, потому что позади прозрачная стена. И вот он тебя к этой стене прижмет, чтобы точно не сопротивлялась, и поцелует.
– О!
Я высказалась, конечно, больше со злости, а когда прикусила язык, было уже поздно. Селесту нарисованная картинка так взбудоражила, что она в мечтательном экстазе чуть не досказала мне продолжение всей сцены, причем заканчивалась она вовсе не мирным расставанием и извинениями за причиненные неудобства.
– Ой, но ведь никто не может строить такие стены или создавать невидимые сети. Хотя не важно, потому что, если представить…
Уже вся красная от смущения, я решила прервать фантазии подруги, когда в комнату ворвалась Доминика с криком: «Девочки, девочки, у пруда обнаружили Архъану!»
– Кого? – мигом всполошилась Селеста.
– Не знаю еще, но это что-то очень страшное!
Тихий шелест бумажных крыльев за окном заставил меня вскинуть голову, и я увидела на подоконнике сложенного из белой бумаги голубка. С улыбкой протянула к нему руку, и птичка ласково клюнула в запястье, на котором тут же загорелись бледно-зеленые цифры, чуть ниже прежних, погасших до нужной поры. Они давали позволение навестить Олайоша в преподавательской башне через полчаса.
Чай у Аллара отчего-то казался мне вкуснее всех дорогих чаев, присылаемых в гимназию родителями. Может, дело было в особой атмосфере, в настоящем ритуале, начинавшемся с того, что учитель ставил маленький чайник на магическую горелку, а после снимал, едва в воде появлялись пузырьки. Насыпал в верхнюю часть заварника с мелкими дырочками душистую траву, потом сливал этот первый кипяток, а после снова добавлял воды и оставлял настаиваться. Я в это время расстилала на полу учительской старый плед, а Аллар передавал пухлые цветастые подушки, на которых мы и располагались, и небольшое пространство заполнял вкусный аромат. Разливать чай в крошечные глиняные чашки арис доверял мне, говоря, что это женское занятие и его сабен всегда этим занималась.
– У вас ручки изящные, – говорил он, – движения плавные и пальчики тонкие, в самый раз такую крошечную посудку держать. Мужчины что? Грубы, топорны, обхватят лапищей и как плеснут, мигом разольют половину, а здесь каждая капля на вес золота.
И вот так, устроившись напротив друг друга, мы потягивали мелкими глотками чай, наслаждаясь изысканным вкусом, и разговаривали.
В этот раз, доливая воду по третьему кругу, Олайош что-то добавил в заварник. Я успела рассказать ему о походе на пруд и нападении ловца, притащившего прямо в пасть к Архъане.
– Успокоиться
