style="font-size:15px;"> Так впервые, в очень далёком детстве, я увидел разделение этого мира на видимый и невидимый. Невидимый мир оказался также разделённый на низших духов противления и образ Бога, который был для них и страшен, и противен одновременно. В двух комнатах единого и целостного дома незримо для жильцов обитали две сущности, пришедшие к нам из вечности – «от начала сущий» Бог и ангел, возненавидевший Его. И там, где стояла икона, жили люди, а где висели портреты-фотографии, слонялся и сох в бессильной злобе домовой.
Трагедия, истоки которой лежат вне времени и пространства, стала заурядным бытовым фоном и рутиной человеческой жизни, содержание которой наполнено непрерывным противостоянием и войной двух сущностей, ни одна из которых никогда не откроет дверь навстречу друг другу.
Но если была трагедия, нельзя ли поискать в окружающем нас мире её следы?
«Мир не существует вечно, как знаем мы теперь, он возник около 13,7 миллиарда лет назад. Он родился в пламени Большого взрыва, и в наши дни в экспериментах, проводимых в физических лабораториях, ученым удается перенестись к истокам Вселенной – воссоздать в лабораторных условиях ту обстановку, что царила в мироздании всего через миллиардную долю секунды после того, как из Ничего, словно по мановению волшебника, вытянулся вширь и вдаль мир. Ну, а через ту пропасть, что по-прежнему разверзается между этой долей секунды и Великим Ничто, мостят свои конструкции теоретики.
Возможно, по наведенным ими мостам нам даже удастся немного продвинуться не в расчетах, а наяву – после того, как вступил в строй Большой адронный коллайдер, сооруженный в ЦЕРН – Европейской организации по ядерным исследованиям. В хрониках Космоса остается все меньше белых пятен, а компьютерные модели тем временем демонстрируют все новые страницы прошлого мироздания.
Лишь один эпизод – важнейший момент жизни Вселенной, ее рождение, – пребывает по-прежнему за гранью познания. В этой точке рушатся все опоры нашего мышления, превращавшие миллиарды космических событий в схематический рисунок, вычерченный на координатной сетке пространства и времени. В этой точке исчезают, превращаются не в ноль, не в отрицательные величины, а в полное их отсутствие, в абсолютную беззначность, все эти секунды, метры и астрономические единицы.
Это сингулярная точка, разрыв, который не преодолеть на ходулях логики или математики, дыра навылет во времени и пространстве, пуповина вечности, потянув за которую, мы почувствуем содрогание другого мира, родившего нашу Вселенную, но не доступного нам в наблюдении. Наше время – лишь время нашей жизни, наше пространство – лишь мера наших наблюдений, наши масштабы и меры – лишь способ измерения наших собственных частей. Все, что лежит за пределами нас, требует, чтобы его описали словами и измерили инструментами, которых у нас нет.
В точке Большого взрыва, в так называемой сингулярной точке, законы природы, природы
