оружие брать было нельзя.
Макс выглянул в окно: на фоне неба, чуть более темный, чем окружающий ландшафт, был едва различим Ле Пог со стоящим на нем замком. Макс протянул руку во тьму: дождь, похоже, прекратился. Хоть одно хорошо.
– А они ничего и не видели, – ответила Аня. – Помнишь, Серж говорил, что в безлунные и беззвездные ночи приходилось опираться на другие чувства – слух, обоняние, – и что у нас такой привычки нет – у нас и слух, и обоняние находятся в угнетенном состоянии, особенно слух, потому что мы живем в очень шумном мире.
– Ну да, – хохотнул Макс, – как он там сказал? «Постоянно с этими дурацкими наушниками в ушах, словно они в них рождаются на свет».
– Да, – отозвалась Аня, – Это он от раздражения. Но он сказал тогда и кое-что поважнее.
– Что «люди разучились слушать тишину»?
– Да, именно. И в нашем положении это опасно.
– Действительно, здесь так тихо…
– Эти инфракрасные очки не могут дать «картинку», на сто процентов соответствующую нормальному световому видению днем, – заметила Аня. – К тому же, к ним еще надо привыкнуть. Так что нам с тобой придется «слушать тишину», если мы хотим вернуться – любой шорох может иметь для нас значение.
– Прежде чем вернуться, нужно остаться в живых, – заметил Макс ворчливо, – желательно прихватив то, за чем мы сюда явились.
– Правильно, – решительно произнесла Аня, – а поэтому – заткнулись и пошли!
Так как дверь находилась в противоположной стороне, они вылезли в окно и отправились к Монсегюру. Ландшафт в призрачном зеленом свете прибора ночного видения выглядел странно. Казалось, это происходит не на Земле. Они шли настолько быстро, насколько это было возможно, не производя шума. Разумеется, в обычной обуви это едва ли было бы реально. Поэтому на ногах у них были спелеологические ботинки. Макс, как обычно, пошутил по этому поводу:
– Сегодня ночью мы как раз собираемся малость заняться спелеологией. Полевая практика, так сказать.
Это было в точку: именно пещера была их целью. Точнее, грот – грот Ломбрив. А еще точнее, то, что в нем находилось. Аня вспомнила инструкции, которые им давал Серж:
– Ле Пог изрыт пещерами, как швейцарский сыр, – говорил он. – Это дар природы. Усилия людей добавили к этому потайные ходы. Часть из них служит для сообщения между различными частями замка, часть соединяет пещеры. А есть и такие, которые ведут за пределы Монсегюра.
Серж развернул большую и, как поняла Аня, очень подробную схему пещер и ходов.
– Ой, мамочки! – вырвалось у нее. – Кто же это всё составил?
– В основном, это «раскопал» Отто Ран, летом 1929 года, но об этом – потом.
– Здесь попробуй не запутаться! – заметил Макс, глядя на схему, напоминавшую сложный лабиринт. – Чтобы всё это изучить, требуются месяцы.
