кресла посередине комнаты. Явно старинное, тёмного резного дуба, с высокой готической спинкой. Судя по отполированным подлокотникам, использовалось кресло часто. К каждому подлокотнику с торчащими железными шипами прибиты ручные кандалы. Спинка и сиденье тоже густо утыканы, как сапожная щётка, длинными стальными шипами, окрашенными чем-то черным. Кровь, старая, запёкшаяся, догадался Наметкин.
– Значит, у нас в гостях господин Наметкин… Алексей Павлович… – вполголоса констатировал голос на хорошем русском языке, впрочем, с небольшим иностранным акцентом.
Теперь следователь увидел в углу, за небольшим канцелярским столом капитана в русском мундире, но с красно-белой ленточкой в петлицах Узкое лицо капитана казалось высушенным на солнце пустыни – голый череп, обтянутый темной кожей, сквозь которую, казалось, просвечивались кости. Глаза спрятаны за черными очками. Перед капитаном на столе лежали две стопки – фотографии слева и стеклянные пластинки негативов справа.
– Присаживайтесь, любезный Алексей Павлович. Будьте, как дома, – капитан указал на стул рядом с собой. – Я капитан Йозеф Зайчек. А можно и проще – Йозеф Николаевич. Милости прошу.
Наметкин пробулькал что-то и сел, не отводя взгляда от удивительного кресла.
– Понравилось? Знаете, что за мебель? – поинтересовался капитан.
– Да, – проглотил комок Наметкин. – Пыточное кресло инквизиции.
– Замечательно! В самую точку, – восхитился капитан. – Вы наш первый посетитель, кто ответил правильно. Интересовались темой?
– Приходилось… В университете.
– А вот ещё, взгляните. Вам любопытно будет, – капитан взял фотографию из левой стопки и протянул Наметкину.
На фотокопии старинной гравюры – река, несколько монахов на берегу около сооружения, похожего на античную баллисту. Один конец длинного рычага удерживают двое монахов, к другому концу, зависшему над водой, привязано кресло, и в нём – женщина в цепях.
– Купание ведьмы, – сказал Наметкин. – Жертву следует держать под водой до захлёба. Если выдержит, значит, ведьма. Захлебнётся и помрёт – не виновата, добрая христианка.
– Верно, – шевельнул бровями капитан. – А вот ещё чудесная картинка.
Здесь три жертвы были посажены на колья. Острые концы кольев торчали у каждого казнённого из спины.
– Ничего странного не замечаете?
– Не замечаю, – почти успокоившись, ответил Наметкин. – Обычная отвратительная процедура.
– Обычная, да не совсем, – усмехнулся капитан. – Сажать на кол – чисто азиатский способ казни, точнее, древнекитайский. Оттуда он перешёл к туркам. Но турки испортили дело. Казнили именно так, как нарисовано. А надо несколько иначе… От турок способ переняла католическая инквизиция, и святые отцы турецкую ошибку повторили. Не догадываетесь, какую?
– Никак нет. Не догадываюсь.
– Кол острием
