Наконец после того, как Нерон издал похожий на стон вопль, крики унялись, сменившись негромким всхлипыванием того, кто младше и слабее.
Семпроний рискнул бросить взгляд через плечо и увидел, как вышедший из закутка император оправляет на себе тунику и, шурша сандалиями по гравию, возвращается к гостям. В свете жаровен и факелов лицо его матово поблескивало от испарины. К своему ложу император возвращаться не стал, а лишь приостановился возле преторианцев и велел отпустить раба-телохранителя. Приказ был тотчас выполнен; при этом гвардеец, что держал рабу руки за спиной, пихнул его вперед и пнул сзади под колени, отчего тот свалился на четвереньки.
– Ну что, я здесь неплохо позабавился, – сказал матери Нерон. – Братец, думаю, мой урок забудет не скоро… Однако теперь я чувствую себя утомленным и меня клонит в сон. Мы возвращаемся во дворец.
– Так скоро? – Агриппина, с сожалением подняв брови, отщипнула и отправила себе в рот кусочек дроздовой грудки. – Может, вначале все же поедим?
– Мне здесь наскучило. Отправляемся прямо сейчас.
До Нерона только сейчас дошло, что гости избегают смотреть на него. Обернувшись, он насмешливо посмотрел, как из-за изгороди с пришибленным видом выбирается Британник – колени расцарапаны, лицо вымазано грязью вперемешку со слезами.
– Возмутительно, – кипятился Амрилл, – просто возмутительно. Неужто никто ничего не скажет? Неужели все смолчат? – Он с вызовом оглядывал лица гостей, но в глаза ему избегали смотреть. Кто-то даже остерег, чтобы он вел себя тише. Амрилл на это негодующе сплюнул.
– Трусы! Трусы все до единого. До чего дошел Рим! Мы что, готовы сидеть сложа руки и делать вид, что ничего не происходит, когда в двух шагах творится бесчестие? Мы этого хотим?
Гости в ответ помалкивали. Зато рассмеялся Нерон.
– Уймись, глупый старик. То была просто забава. Ну, порезвились, что тут такого? Это же шалости, не более.
– Шалости? – с горьким гневом воскликнул Амрилл. – Да будь я помоложе, я б за такое порол до полусмерти! Идем отсюда, Юния.
Взяв свою жену за руку, он вздернул ее на ноги, и без дальнейших слов пожилая пара, пробравшись мимо лож с гостями, исчезла в коридоре, ведущем к выходу из дома.
Агриппина тихо подозвала к себе Палласа, который согнулся и угодливо выслушал ее нашептывание, после чего кивнул и что-то приказал двоим преторианцам, которые поторопились следом за Амриллом и его женой. Императрица неторопливо поднялась, взялась за руки со своим сыном, и августейшая чета в сопровождении Палласа направилась к выходу, даже не поблагодарив за гостеприимство хозяина и не попрощавшись с гостями. Британник на неверных ногах остановился на дорожке и опустился на каменную скамью, где уронил голову в руки и зашелся в рыданиях, отчего плечи у него заходили ходуном. К своему хозяину поспешил раб-телохранитель, покорным псом опустившись рядом на колени, чтобы как-то облегчить боль господина.
Гости понемногу начали уходить – сначала по одному, затем
