не было.
Наташа Макаревич: «Джинсовый костюм из “Березки”, думаю, 1977–78 г.»
Перед какими-то даже неграми играли.
– Как неполиткорректно.
– Да у нас слово «негр» нормально звучит и никогда ругательным не было!
– В той же книге «Затяжной поворот» Андрей Вадимович вспоминает:
«Песни исполняются на английском языке. В этом составе была сделана самая первая магнитофонная запись, из одиннадцати англоязычных песен, написанных участниками группы. На концертах группа исполняет кавер-версии песен The Beatles и свои песни на английском, написанные в подражание. У нас, вообще, случился ужасный конфликт в своем кругу, потому что ребята хотели играть битловские вещи, а я им объяснял, что это невозможно, ибо The Beatles слишком хорошо поют. А в нашем варианте это будет отвратительно. Надо играть “роллингов”, потому что они поют примерно как мы, и у нас выйдет более похоже. И “роллингов” или Monkees мы играли тогда значительно больше. Передовая информация долетала до нас в те годы, конечно, с опозданием. И “Вудсток-69” нам чуть позже достался, где-то в 1970–1971 гг. Его открыл нам Стас Намин. Мы слушали выступавших там артистов с утра до ночи, но к “битлам” все равно не остыли. Мы ими еще не наелись. Собственно, когда я услышал “Скоморохов”, то понял, что нужно писать песни на русском языке. Первые песни у меня вышли совершенно нелепые – лирические, печальные, мрачные, безысходные. Чудовищные были тексты, как я теперь понимаю».
Стало быть, пели на английском?
– Пели на английском. И вот тогда уже у Макаревича была тетрадка, где он на слух писал тексты битловских песен. А на слух, поскольку записи были ужасные, переписанные по 10 раз с одного магнитофона на другой, то есть это была полная белиберда. Ну, лишь бы было похоже по звучанию.
Вообще я должен сказать, это удивительно, но мы никогда не вдумывались в тексты битловских песен. Вот что там значат эти слова – вообще не занимало. Абсолютно. И, Слава Богу, может быть, потому что там слова, особенно ранних битловских песен, это, в общем, попсятинка. Если вспомнить… Да и все это «бейби, бейби, лав ми, бейби»…
Потом вышел «Сержант Пеппер». И мы писали с одного магнитофона на другой, причем иногда через микрофон – вот ставили, магнитофон «Яуза», тут ставили микрофон, у Макаревича был «Грюндиг»… Пищальный. В смысле звука. Да вот, маленький такой транзистор.
– Альбом «битловский» откуда появился? У Кавагое?
– Нет, альбом привез муж старшей сестры, каким-то образом он денька на три у кого-то взял. Принес его домой, и помню, что я его послушал вечер… И как-то вообще… «Да это не “Битлы”! Что это, что это вообще такое? Это какая-то фигня!» Там какие-то дудки звучат, оркестры какие-то… Нету этого привычного, что запоминается с первого раза. Я как-то разочаровался ужасно! Но ночью у меня все это проварилось в голове, я пришел в школу, и Макар ко мне бросился: «Ну, как?». Он знал, что я ночью буду слушать… И я ему сказал:
