чтобы первый свободный российский парламент был избран. И вот сидят два революционера и договариваются, как его ликвидировать!
Наконец Ильич вспомнил обо мне:
– Мы направляем вас в ВЧК – Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. Но у вас там будет особая миссия. Надеюсь, вы запомнили слова о мировой Революции? Теперь у нас вся надежда на нее. Отправляйтесь к Дзержинскому, он ждет вас…
В декабре 1917 года была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем внутри страны. Но с самого начала она имела тайную задачу…
Однажды в Смольном я увидел в коридоре забавную пару: худой, длинный, хрипло кашляющий поляк Дзержинский и рядом с ним – белокурый, круглолицый весельчак, латыш Петерс (Дзержинский стал Председателем Чрезвычайной комиссии, а Петерс – его заместителем). У Дзержинского в руках папка, он всегда носил ее с собой. В папке – весь секретный архив Комиссии, а у Петерса в кармане кожаной куртки – вся ее тощая касса.
Однако весьма скоро они покинули Смольный и обосновались в величественном здании бывшего градоначальства. Здесь на одном из этажей находились камеры. В них когда-то сидели народовольцы, покушавшиеся на царя, успел посидеть тут и сам Дзержинский.
Теперь вместо камеры Дзержинский обитал в кабинете градоначальника, жил в его квартире. Квартира располагалась здесь же, на пятом этаже.
Помню, как я поднялся в его кабинет по лестнице, покрытой когда-то великолепным, а ныне загаженным, заплеванным ковром (лифт, естественно, не работал).
Дзержинский стоял у зажженного мраморного камина. В огромные окна, глядевшие на Адмиралтейскую улицу, дул наш беспощадный петроградский ветер.
– Будешь работать у нас. Будем организовывать мировую Революцию. Без нее долго не протянем. – И он протянул мне мандат ВЧК. Грозный мандат «Чрезвычайки», – (по городу уже ходили страшные слухи о расстрелах, ею организованных).
На мандате не было указания должности.
Дзержинский сказал:
– По рекомендации Ильича ты назначаешься на эту работу. Ленин сам ознакомит тебя с твоей первой конкретной задачей. – Перхая, задыхаясь от кашля, он все-таки разъяснил: – Как известно, нам объявили бойкот, дипотношений с другими странами нет. Оттого не может быть банальной разведки с помощью посольских и торгпредских должностей. Но мы обойдемся без этого. В период революционного подполья, постоянного бегства за границу вы, старые большевики, отлично выучились пользоваться чужими паспортами, чужими фамилиями и чужими биографиями. Уверен, нелегальную разведку мы сможем наладить хорошо. Желаю успеха, товарищ, – закашлялся, но все-таки добавил он: – И да здравствует мировая Революция!..
В тот день Дзержинский выдал три десятка таких мандатов. И мы, тридцать нелегалов, составили первую советскую контрразведку. Из этих тридцати, пожалуй, никто не уцелел, кроме меня. Всех отправил в небытие
