замешкалась. – Ну не могу я объяснить! – рассердилась она неожиданно. – Природа у нас такая. Когда в доме люди хозяйственные, и ещё когда семья хорошая, и когда любят друг друга – нам тогда хорошо. А вот в таких вот квартирах, вот как в этой, – плохо.
– Поня-я-я-ятно, – протянула Люба, так ничего и не поняв. Но про себя решила всё-таки прибирать в своей комнате почаще, чтобы у Нюси характер ещё больше не испортился.
Нюся тем временем уже откопала где-то растрепанный веник и принялась им размахивать в воздухе.
– Ну чего ты стоишь? Давай одежду складывай в стопочки. И пакеты из кухни неси, будем мусор собирать. И найди там тряпку. И обязательно протри подоконник. Ну куда ты пошла? А посуду на кухню захватить?! И посмотри заодно, есть там какое-нибудь ведро вообще?
Оказалось, что Люба умеет удивительно хорошо и чисто прибираться – под Нюсиным руководством всё получалось очень быстро, хоть и слегка бестолково. Люба хваталась то за веник, то за тряпку, то за посуду, и спустя полчаса оказалось, что квартира просто-таки сияет чистотой. Подружки раздвинули пыльные шторы, протёрли стекла и распахнули окна. Стало немного прохладно, зато очень светло и солнечно.
Сама квартира, кстати, выглядела слегка удивлённой – она и не помнила к себе такого внимания.
За всеми хлопотами Люба и Нюся и не услышали, как хлопнула входная дверь и вошёл хозяин квартиры. Просто в какой-то момент Люба обернулась – и увидела, что он стоит на пороге комнаты.
Сосед-алкоголик, о котором утром говорили мама с папой, оказался совсем ещё не старым – кажется, едва ли намного старше Любиных родителей. Был он небрит и всклокочен, на нём были мятые брюки и несвежая криво заправленная рубашка. И ещё у него были очень-очень большие и полные ужаса глаза. Они всё увеличивались в размерах и грозили вот-вот выскочить из орбит. Одной дрожащей рукой сосед держался за сердце, другую вытянул почему-то перед собой. Губы его тряслись, он явно пытался что-то сказать, но из его горла вырывался лишь невнятный хрип.
– Здравствуйте! – сказала Люба, отложив тряпку и вежливо, как учила мама, улыбнувшись. – Мы тут у вас прибрались немножко, – она ненадолго замолчала, наблюдая, как сосед медленно оседает на гору мусора у двери. – Вы не возражаете?
– ЫЫЫЫЫ! – Сосед открывал и закрывал рот. Из его безвольно опущенной руки выпал полиэтиленовый пакет, в котором что-то стеклянно звякнуло.
– А вообще-то вы этого не заслужили, – продолжала Люба.
– В-в-вы к-к-кто? – смог, наконец, выдавить сосед.
– Ой! Вы извините, мы же незнакомы. Я – Люба! А это вот – Нюся! – Нюся в этот момент нервно дёрнула хвостом. – А вас как зовут?
– Т-толик, – сосед, часто-часто моргая, переводил глаза с Любы на Нюсю, причём складывалось впечатление, что последнюю он то видит, то не видит.
– А мы к вам, Толик, разбираться пришли, – важно продолжила Люба. – Вот скажите – вы зачем моему папе фары разбили?
– Я-я-я… я же не знал… вы п-простите… –
