Раздался смех. Кто так громко смеется, удивилась я, подняла голову и увидела возле дерева у дороги ребят. Я не поверила своим глазам, когда увидела среди них Махача. Они вышли на дорогу и смеялись надо мной. Я только о Махаче и думала с тех пор, как мы с мамой увидели его возле родника. Я думала, что он не такой, как остальные сельские парни, думала, что он другой, городской. А он!
Я быстренько поднялась. Схватила с земли лепешку и сыр, выпавшие из пакета. Вытерла рукавом пыль с сыра. От стыда у меня горело лицо. Почему они надо мной смеются, спрашивала себя я. Почему не уходят? Что я им сделала? Такой был позор, что я упала при них. Я хорошенько посмотрела на землю и увидела тонкую проволоку, одним концом привязанную к дереву. Они специально привязали ее, чтобы я упала, догадалась я. У меня что-то потекло по губе, я потрогала – кровь. Я подняла руку к лицу и так стояла – закрывшись, пока они хохотали.
– Ладно, пойдем, – сказал Махач мальчикам.
Услышав его голос, я не смогла больше там стоять и побежала прочь, хотя нога сильно болела. От бега поднялся ветер в ушах.
– Что случилось? – Дедушка вскочил со стула, когда я забежала к нему на почту.
У меня на лице перемешались кровь и слезы. Мне казалось, что мое сердце размякло, как лепешка, которую бросили в молоко.
– Я упала там, на дороге!
– Как упала?! Зачем упала?! Почему упала?! – волновался дедушка.
– Споткнулась о камень. Кто-то камень на дороге бросил. Я бежала, его не увидела, – обманула я, мне не хотелось, чтобы дедушка плохо относился к Махачу. Зачем я это делала? Дедушка все равно не стал бы ссориться с генералом.
Дедушка намочил полотенце и положил его на мое лицо. Я сидела задрав голову и смотрела в потолок.
Я люблю смотреть на потолки и на стены. Там, где известка треснула, мне кажутся фигуры разных животных и людей. Я часто вижу на потолках Тамерлана или деда Ахмеда в высокой папахе. Я могу целый час смотреть вот так. Фигуры меняются – наместо деда Ахмеда может появиться точильный камень, наместо Тамерлана – гора. Иногда в моих фигурах мужчины превращаются в женщин. А иногда – в шайтана. Когда я вижу шайтана, я сразу опускаю глаза и трогаю камень. Почему он не оставит меня в покое?
В тот день я смотрела на потолок и ничего не видела. Мокрое полотенце давило скользким камнем. Один только вопрос крутился в моей голове: зачем Махач смеялся надо мной? Как я ненавижу его теперь! Если его задавит машина, от радости я буду танцевать!
Приближалась свадьба дяди, и дедушка обещал купить мне блестящее розовое платье. Во время свадьбы все смотрят на родню жениха, а после шушукаются по домам. Бабушка уже ездила в город смотреть платье для невесты.
– Клянусь Аллахом, где они такие цены берут? – жаловалась она потом Салихе.
– Уй! – уйкнула Салиха, услышав цену. – Ты помнишь, да, в каком платье я замуж выходила? От матери моей оно мне досталось. А
