чем поднести вам зеркало, – предложила Поллианна. – Можно мне причесать вас? Пожалуйста! Позвольте!
– Ну, я… пожалуй, если хочешь, – разрешила миссис Сноу ворчливо, – но они не будут держаться…
– О, спасибо. Я очень люблю кого-нибудь причесывать, – возликовала Поллианна, осторожно отложив зеркальце и берясь за гребень. – Разумеется, сегодня я не очень много успею… мне не терпится показать вам, какая вы красивая; но когда-нибудь я займусь вашими волосами как следует! – пообещала она, касаясь нежными пальцами волнистых волос надо лбом женщины.
Пять минут Поллианна трудилась ловко и быстро, то расчесывая в пушистую волну упрямый локон, то зачесывая вверх растрепавшиеся волосы на затылке, то взбивая повыше подушку, чтобы голова выглядела лучше. Тем временем больную, которая усиленно хмурилась и язвительно насмехалась над всей этой процедурой, начало захватывать чувство, опасно напоминающее волнение.
– Вот! – выдохнула Поллианна, поспешно выдергивая розовую гвоздику из стоящей рядом вазы и втыкая ее в темные волосы, там, где цветок, по ее мнению, должен был произвести наилучшее впечатление. – Теперь мы готовы и можно на нас посмотреть! – И она с торжеством протянула зеркальце.
– Хм! – проворчала миссис Сноу, внимательно глядя на свое отражение. – Я больше люблю красные гвоздики, да, впрочем, все равно она завянет еще до вечера, так что какая разница!
– А я думаю, вы должны радоваться, что она завянет, – засмеялась Поллианна, – потому что тогда вам будет приятно воткнуть новую. Мне очень нравится, когда у вас так взбиты волосы, – закончила она, удовлетворенно взирая на свою работу. – А вам?
– Хм-м, может быть. Но… это не продержится долго, потому что я все время ворочаюсь в постели с боку на бок.
– Конечно нет… но я этому тоже рада, – кивнула Поллианна невозмутимо, – потому что тогда я смогу снова их уложить. К тому же, я думаю, вы можете радоваться, что они черные… Черные лучше выделяются на фоне белой подушки, чем светлые, как, например, мои.
– Может быть, но я никогда не ценила черные волосы – в них так рано заметна седина, – возразила миссис Сноу. Она говорила раздраженно, но по-прежнему держала перед собой зеркальце.
– А я так люблю черные волосы! Я была бы очень рада, если бы была брюнеткой, – вздохнула Поллианна.
Миссис Сноу опустила зеркальце и раздраженно обернулась:
– Не была бы ты рада… если бы была на моем месте! Ты не радовалась бы… черным волосам, да и ничему другому… если бы тебе пришлось лежать здесь весь день, как мне!
Поллианна сдвинула брови, напряженно размышляя.
– Да, это было бы трудно… найти что-нибудь в этом случае… – размышляла она вслух.
– Что найти?
– Найти чему радоваться.
– Чему тут радоваться, когда лежишь больная в постели целыми днями? Тут, скажу тебе, радости мало, – сердито заявила миссис Сноу. – Если ты другого мнения,
