Бродбент меня обхитрил.
Это был Бонфорт.
Тот самый, Достопочтенный Джон Джозеф Бонфорт, бывший премьер-министр, лидер официальной оппозиции, глава Экспансионистской коалиции, – самый любимый – и ненавидимый! – человек в Солнечной системе.
Мой потрясенный разум заметался в поисках разгадки и нашел единственный логичный ответ. Бонфорт пережил по меньшей мере три покушения. Во всяком случае, так утверждали газетчики. Два раза из трех спасался он лишь чудом. А если чуда не было? А если все три попытки увенчались успехом, вот только старый добрый дядюшка Джо Бонфорт каждый раз оказывался совсем в другом месте?
Много же актеров им потребуется!
Я не встревал в политику. Отец всегда предупреждал меня на этот счет.
– Ларри, – говорил он, – не суйся в эти дела. Политика – это плохая реклама. Публике такое не нравится.
Вот я и не совался. Даже голосовать не ходил ни разу – даже после поправки в 98-м, позволившей голосовать людям «кочевым», в том числе, конечно, мне и моим коллегам.
Но если кого из политиков и уважал, то никак не Бонфорта! Всегда считал, что это человек опасный, а может, и предатель человечества. Перспектива встать вместо него под пулю была мне – как бы это сказать? – неприятна.
Зато – какова роль!
Я играл однажды главную роль в «Орленке» и еще Цезаря в тех двух пьесах о нем, что только и достойны его имени. Но сыграть подобное в жизни… что ж, начинаешь понимать, как можно пойти за другого на гильотину: просто ради шанса сыграть, пусть лишь несколько минут, неимоверно сложную роль, создать высшее, совершенное произведение искусства.
А кто из собратьев не устоял перед искушением в трех предыдущих случаях? Да, то были мастера, и лучшая похвала им – безвестность… Я попытался припомнить, когда состоялись покушения и кто из коллег, способных сыграть его роль, умер в то время или просто исчез. Но ничего не вышло. Не только из-за невнимания к политическим интригам – актеры вообще часто пропадают из виду, это у нас профессиональное. Что ж, даже лучшие из людей не застрахованы от случайностей.
Внезапно я поймал себя на том, что внимательно изучаю оригинал.
Я понял, что сыграю его. А, дьявол, да я сыграл бы его с ведром на ноге и горящими подмостками за спиной! Начать с телосложения: мы могли спокойно обменяться одеждой – она сидела бы идеально! Эти горе-конспираторы, затащившие меня сюда, слишком уж большое значение придавали внешнему сходству – оно, без поддержки мастерства, ничего не значит, а потому для мастера совсем не обязательно. Нет, с ним, конечно, проще, и им очень повезло, что в дурацкой игре с компьютером они выбрали – совершенно случайно! – настоящего мастера, да еще и близнеца своему политикану. И профиль почти как мой, и даже руки! Кисти такие же длинные, узкие, как у аристократа, – а ведь руки подделать куда сложней!
Что касается хромоты – якобы из-за неудачного покушения, – это и вовсе не составляло труда. Понаблюдав за ним несколько минут, я уже знал, что могу
