Лорелли, демонстрируя ножки, затянутые в черный шелк. Когда Шульц вошел, она подняла взгляд, на полных губах заиграла улыбка.
Шульц стоял в дверном проеме и смотрел на девушку.
Лорелли поправилась. Не слишком, но ровно настолько, чтобы фигуру можно было назвать пышной. Девушка была невысокой, и больше всего она прибавила в бедрах. Личико в форме сердца, черты несколько грубоваты. Цвет кожи сливочный, без оттенков; поэтому в глаза сразу бросаются полные алые губы и тяжелые черные брови. Лорелли все еще была очень молода. Шульц не знал, сколько ей лет, но полагал, что не более двадцати. К тридцати от всей красоты ничего не останется, с сожалением подумал он. Девушка взрослела слишком быстро.
Лорелли тоже смотрела на Шульца, сверкая белозубой улыбкой. Смотрела на его тучное туловище, маленькие жесткие глазки и думала, как долго она сможет его терпеть.
– Маэстро, – сказала она, протягивая вперед пухлую ручку, – входите, ведь вы создаете сквозняк. А для драматического появления вы недостаточно красивы.
Шульц закрыл дверь.
– Необязательно быть красавцем, – невозмутимо заметил он, приближаясь к Лорелли. – У меня есть другие достоинства. – Толстяк похлопал по огромной лысой голове. – Вот здесь, голубочка моя, но у тебя… – он положил потную ладонь на ее густые волосы, – у тебя здесь пусто, поэтому тебе нужно оставаться красивой, чтобы выжить.
Лорелли вывернулась у него из-под руки.
– Ваш голос звучит недовольно, маэстро. Что-то случилось? – Иссиня-черные глаза ее смотрели вопросительно.
Шульц чуть не ударил девушку, но вовремя взял себя в руки. Его тонкие губы плотно сжались, глаза-блюдца затвердели, как гранит.
– А что могло случиться?
Взяв Лорелли за подбородок, Шульц приподнял ее лицо и впился в него взглядом. В глазах его бушевал гнев. Девушка было отпрянула, но огромные пальцы сжали подбородок сильнее.
Посмеиваясь, Шульц потянулся к Лорелли широким лицом, крепко прижался губами к ее губам. Сначала подбородок, теперь еще и рот болит, подумала она.
Позади Шульца раздался сухой щелчок, словно сломали щепку. Он отпрыгнул в сторону и обернулся.
Джо кашлянул еще раз, безразлично глядя на Шульца холодными бесцветными глазами.
Хихикнув, толстяк встал посреди комнаты.
– Принеси-ка выпить, Джо. К нам едет Кьюбит.
– Кьюбит? – В голосе Джо звучало презрение. – Чего ему надо?
– Принеси выпить, да болтай поменьше.
– Сегодня маэстро ведет себя грубо. Он сделал мне больно.
Лорелли разлеглась на тахте, в глазах тлел гнев, пальцы осторожно ощупывали подбородок.
– Великие любовники зачастую ранят тех, кого любят. Я вычитал это в какой-то книжке, а в книжках врать не станут, – сказал Шульц.
Подошел к громадной вазе, полной цветов, и принялся поглаживать лепестки розы.
Повисла тяжелая
