Гриша, вонзив вилы в кучу удобрений, приблизился к холопу и поприветствовал его.
– Здорово, – обратился он к Макару. – Как дела?
Макар поднял голову и нехотя вытащил руку из штанов. В отличие от остальных холопов, Макар, лишенный женской ласки, рукоблудил много и охотно, затрачивая на это занятие все свое свободное время и немало сил.
– Я спросил – как дела? – повторил Гриша, уже выяснивший, что местный крепостной контингент отличается повышенной тупостью и с первого раза без подзатыльника понимает редко.
– Хорошо, – ответил Макар, и попытался опять запустить руку в штаны. Присутствие рядом постороннего его не смущало. Крепостным вообще было чуждо понятие стыда, ибо ни чести, ни чувства собственного достоинства у них не было с рождения.
– Слушай, тебе не надоело горбатиться? – зашел издалека Гриша.
Макар пожал плечами, ритмично работая правой.
– Разве это жизнь? – спросил Гриша.
– Жизнь… – тупо повторил Макар, и, несколько раз дернув головой, оплодотворил штаны. Вытирая руку о свою грязную рубаху, он воровато осмотрелся по сторонам, и прикрыл глаза, явно настраиваясь немного вздремнуть.
У Гриши возникло одно единственное желание – двинуть этому тупорылому онанисту с ноги в костлявый бок.
– Слышь, баран, я же с тобой говорю, – с трудом сдерживая раздражение, произнес он громко.
Макар приоткрыл глаза и посмотрел на собеседника:
– А?
– Хрен на! Я говорю – работать не надоело?
– Нет, я работать люблю, – пробурчал Макар, запуская палец в правую ноздрю.
– Это ты кому-нибудь другому расскажи, – не поверил Гриша. – Вижу я, как ты работать любишь. Примерно так же, как и я. Лучше вот что послушай. Что, если всех господ и их прихвостней перерезать, и зажить так, как хочется?
От поступившего предложения Макар так резко и сильно дернулся, что едва не загнал в ноздрю весь палец по самый корешок.
– Господ перерезать? – простонал он. – Что ты! Бога побойся! Неужто я, православный, пойду людей резать? Что ты!
– Тогда можно будет вообще не работать, – принялся искушать Гриша. – Целый день лежать, и в носу ковыряться. И жрать не только помои, но и мясо….
– Мясо – господская еда! – отрезал Макар, глазки которого как-то странно забегали. – Бог так положил, что мясо едят господа, а мы, крестьяне, едим отруби и турнепс.
– К девкам сможешь пойти, – уже почти отчаявшись, выложил главный козырь Гриша. – Ты же хочешь к девкам. Как господ и надзирателей порежем, все твои будут.
– Нет! Нет! – испуганно замотал головой Макар, кое-как поднимая себя на хромые ноги. – Божья заповедь гласит – не прелюбодействуй. Бог к девкам ходить запретил, так святые старцы молвят.
– А онанировать тебе святые старцы не запрещали? –
