style="font-size:15px;"> – И только их! Я употребляю их на завтрак, обед и ужин! И воду! Обязательно воду и сухари!
– Сухари?
Казалось, с каждым вопросом голос темного становился все удивленнее и удивленнее, но нужной кондиции мужчина пока не достиг.
– Конечно, Герцог де Пурион!
– Парион!
– Да-да, и это тоже. Кстати, Герцог, а вы любите кукол?
– Что за бред?
Кто-то тихо начал раздражаться. Рыки прорывались в словах, а тон голоса скакал словно заяц, удирающий от волка. Хозяин же дома предпочитал делать вид, что его наш разговор вовсе не касается. Старик притворялся эдаким светильником, да только улыбка то и дело проскальзывала на его губы, но тут же угасала под маской чопорности.
– Что значит бред? Всем известно, что у каждого мужчины есть свои собственные игрушечные воины, которыми он играет тогда, когда никто не видит!
– Уверяю вас, мадмуазель, – герцог буквально выплюнул обращение, – у меня нет игрушек! Я уже давно вышел из этого возраста!
– Да? А по вам и не скажешь, – отвечала со всей детской непосредственностью и прямотой.
– Чай, – объявила служанка, забрав все внимание на себя.
– Уже не стоит! – громогласно выдал Темный, поднимаясь.
– Дядюшка! Я что-то сделала не так? – обратилась я к тому, кто никак не собирался поддерживать меня.
Словно в театре сидит, ей-богу!
– Все хорошо, милая. Герцог, видимо, просто немного устал с непривычки, – мягко ответил интриган.
Вот у кого надо было учиться актерскому мастерству! Каждый миллиметр лица на месте, каждая эмоция точно выверена. Страшный человек, однако…
– Но я ведь… Я ведь платье самое лучшее выбрала! Самое лучшее из всех! – доказывала горячо. – Знала же, что розовое мне больше идет! И тууууфельки рооозовые… – протяжно всхлипывая, прикрывала лицо ладонями.
В секунду сорвавшись с места, проскочила мимо служанки и устремилась к лестнице. У ступенек затормозила, не желая навернуться, да и разыгрывать трагедию уже было не для кого. Мужчины остались в гостиной.
Улыбка окрасила мои губы, а в душе появилась гордость. Пусть и не обладала актерским талантом, но определенно раззадорила мужчину. По крайней мере, оставила о себе не лучшее мнение.
– Маркиза! – обернувшись машинально, так и застыла на вершине лестницы с улыбкой на лице.
Черный взгляд прожигал насквозь. Воздух испарился из легких вместе с рваным выдохом. Сердце застучало быстро-быстро, словно хотело вырваться, как та самая плененная птица. Не видела другие черты лица – лишь глаза в глаза.
Время застыло, все пропало вокруг, сокращая пространство меж нами.
С трудом переборов себя или его – неважно, разорвала контакт, жадно хватая кислород. Он стоял рядом с отцом. Невозмутимый, опасный, недвижимый, словно хищник, который готовился к решающему
