Пеппер, – говорит Скарлетт.
– Я тоже.
Нам не спится. Я просыпаюсь под звуки дождя, мягко стучащего по деревянным ставням, и натягиваю одеяло на голову. Возникают страшные воспоминания. Ощущаю, как он хватает меня за затылок и пихает мою голову вниз. Не могу остановить видения, поэтому встаю.
Мы настолько измучены, что почти не разговариваем за завтраком. Я хочу поговорить с Жеральдом или Пеппер о вечеринке, но сама не знаю, что хочу услышать от них. Кроме того, я не особо умею постоять за себя. Это умение так и не пришло ко мне. Чувствую собственную уязвимость и даже виню себя за случившееся. Зачем я только села в его машину?
Меня осеняет мысль, насколько я зависима от агентства. Они как псевдосемья, от которой зависит мое выживание. Я получаю от них работу, деньги, руководство и моральную поддержку, потому что не знаю никого в этой стране, кроме Скарлетт, и она тоже никого не знает!
Агентство имеет право поднять меня на вершину или удерживать на дне бассейна, чтобы утопить. Вижу, как новые девушки приезжают в город и Жеральд отправляет их прямо на съемку в Vogue без всякого собеседования. Он самый могущественный агент не только во Франции, но и во всей Европе. Журналы и фотографы спрашивают его мнение, каких моделей им следует использовать. Хотелось бы, чтобы он рекомендовал им пригласить меня.
Пеппер поднимает глаза, когда я направляюсь прямо к ней.
– Можем ли мы поговорить минутку? – спрашиваю я.
– Bien sûr (Разумеется), милая, но прежде, пока не забыла, Джилл, тебя отобрали для рекламной кампании La Redoute. Это хорошая новость, chérie (дорогая). Ты снимаешься на следующей неделе.
Я стою, дымясь изнутри, с пустым выражением на лице.
– Что случилось, разве ты не рада?
Не могу ей передать, что сейчас испытываю, поэтому говорю: «Я не могу больше ходить на вечеринки». И жду ответа. Она смотрит на меня округлившимися глазами, не двигаясь. Жеральд слышит наш разговор и подходит к нам. «Что это, Жиль? У тебя проблемы с моими вечеринками?» Он разозлен. Мое лицо вспыхивает. «Я не чувствую себя комфортно…» – «О, тебя не устраивает? Хорошо. Нет вечеринок – нет собеседований!»
Он разводит руками и возвращается к своему столу. Включает музыку на полную громкость, зажигает сигарету и берется за телефон. «Мне жаль, Джилл», – говорит Пеппер. Я испытываю внутреннюю дрожь. Глубоко вздыхаю. Знаю, если мне не нравятся местные порядки, есть сотни других моделей, которые хотят занять мое место.
Позже в тот же день звоню в агентство из телефонной будки, чтобы отметиться, как делаю это каждый вечер. Пеппер отвечает и кажется расстроенной: «Эй, никаких назначений на завтра. И слушай, ты и Скарлетт возвращаетесь к работе только со мной. Жеральд больше не будет бронировать вас на мероприятия».
Его послание ясно.
– Хорошо, поговорим позже, – говорю я, чувствуя свое поражение. Она уже повесила трубку.
Я в папиной одежде пожарного,
