тридцати пяти лет, и она выглядит круто в узких джинсах, сапогах на высоком каблуке и длинном пальто из меха красной лисицы. Почему-то на петличке ее джинсовой рубашки висит круглая граненая хрустальная подвеска от люстры. Она меня заинтриговала.
Ее дизайнерская студия – яркая белая комната с серым промышленным ковролином. Стойки на колесиках забиты купальниками, а эскизы моделей пришпилены к стенам. Цветные маркеры разбросаны по ее белому столу, плюс пластиковая тарелка с ребрышками барбекю, бобами и початком кукурузы и кока-колой.
Она берет со стеллажа раздельный купальник.
– Вот, дорогая, примерь это, раздевалка там, – она указывает на небольшую кабинку.
Я надеваю бикини и выхожу.
– О, ты просто маленькая Овечка! (Она так называет меня и сегодня.)
Она берет сантиметровую ленту и протягивает ее между моими ногами и через левое плечо, чтобы получить измерение туловища. Затем измеряет расстояние между моими сосками, а также снимает обычные мерки бюста, талии и бедер.
– Ты идеальна! Не могу в это поверить! Ты хоть представляешь, скольких девушек я измерила за последний месяц? Это потрясающе, перезвоню тебе сегодня.
Когда она звонит позже, чтобы предложить мне эту работу, я торгуюсь с ней и поднимаю оплату с 3,75 до 4,25 доллара в час.
Моя работа в качестве модели для подгонки заключается в примерке купальников, в то время как Аллейн или лекальщик скалывает их булавками, режет, пишет на них, чтобы усовершенствовать конструкцию или подогнать детали. Аллейн работает с зажженной сигаретой во рту. Ее руки дрожат, когда она сосредоточивается и разговаривает с купальником. «Давай, ты, ублюдок», – говорит она, натягивая ткань, разрезая и сажая ее на булавки.
– Хорошо, это выглядит лучше. Повернитесь, Овечка, дай мне посмотреть сзади.
Между подгонками я хожу по офису в ярко-розовом халате, чтобы всегда быть готовой переодеться.
Когда нет примерок, крою образцы. Водружаю массивные рулоны ткани длиной по пять футов на свой раскройный стол и экономично раскладываю лекала. Я использую тяжелые железные гири в качестве грузиков, чтобы выкройки не смещались. Затем обвожу детали черным маркером или белым портновским мелком, снимаю гири, скалываю слои булавками и крою.
Затем собираю все обрезки вместе с выкроенными деталями и складываю их в пластиковый пакет Baggie с ксерокопией спецификации. Теперь пришло время нарезать «спагетти», используемые для шейных и задних завязок. Это просто головная боль. Идеально параллельные полосы лайкры размером 152,5 см на 52,5 см – это проклятие моего существования, потому что лайкра ускользает из-под моих ножниц во время кроя. На моей правой руке полно мозолей и волдырей, но мне все равно, потому что я люблю свою работу и мне нравится мой наставник Аллейн.
Работая в High Tide, узнаю, насколько разнообразна и всеобъемлюща индустрия моды. Все приветствуются, будь вы гей, транссексуал, традиционной ориентации или выходец из любой страны на свете.
