потом широко улыбнулось.
– Она умеет говорить? – спросил Денис, а потом заорал: – Твою мать!
– К чертям собачим! – завторил ему я.
Противогазная сумка, которую я таскал с собой, лопнула, как воздушный шарик, разбросав лохмотья ткани. Полоз, про него и забыли уже все, так долго он спал в уютном логове, появился в своём репертуаре. Мелкий у́жик почти мгновенно вырос до пятиметрового удава. Змей сбил с ног нашу неожиданную гостью, смотал в кольца и замер в траве. Всё это произошло в полном молчании их обоих.
– Зачем? – быстро спросил я, высвободившись от хватки Александры и подойдя вплотную к Полозу и его жертве.
Змей поднял голову на уровень моего лица, медленно шевельнул чёрным раздвоенным языком и тягуче заговорил.
– Это тварь орды.
– Ты уверен? – произнёс я, переведя глаза на слабо шевелящуюся сущность, принявшую человеческий облик.
Змей, возраст которого был на пару порядков больше всех в этом гарнизоне вместе взятых, включая деда Семёна с его десятком тысяч лет, никогда не ошибался и никогда не шутил.
Я выпрямился, словно мне вбили кол в спину.
Тварь орды.
Глава 4. Убить или не убить? Вот в чём вопрос
Костёр тихо потрескивал. Но если раньше это было красиво и умиротворённо, то сейчас, оранжевые искры взлетали вверх частичками пожарищ, оставленных ордой в пригороде Новониколаевска. Воображение придавало дыму зловещие изгибы, а тьма глядела на нас бесчисленными глазами чуждых нашему миру тварей.
Напряжённо замерев, мы разглядывали пленницу, а существо улыбалось от уха до уха, словно не висело на волосок от смерти, а просто запуталось в тёплом мягком одеяле. Оно высвободило из слегка обмякших колец Полоза одну руку, протянуло узкую ладонь к длинной голове змея, блестевшей неподвижными глазами, и осторожно прикоснулось к самому кончику морды. Полоз недовольно зашипел, как пробитая покрышка, а его чёрный язык, дрожа, коснулся тонких пальцев.
Существо приоткрыло рот в улыбке с жемчужными зубами и сверкнуло любознательным взглядом, оно словно не осознавало угрозы.
Я прищурился, переходя на экстрасенсорное восприятие. Обычно твари орды истекают густым фиолетовым свечением, характерным для них. Они не проявляют привычных нам эмоций, воплощая лишь готовность убивать до последнего вздоха. Даже эмиссары сверкали ультрафиолетовыми прожекторами, или же переливались синими искрами чуждых аур. Но здесь полыхал комок чистого белого пламени, зажатого в тиски физической оболочки.
– Это точно орды́нка? – спросил я, открыв глаза.
Существо повернуло голову на мой голос и замерло. Улыбка сошла с её лица, губы беззвучно сложились дудочкой, словно оно силилось повторить мои слова, а потом пленница снова расплылась в улыбке. Вспомнился наивный и придурковатый Буратино из старого Советского фильма.
– Да-а-а, – прошипел Полоз, – ош-ш-шибки быть не мож-ж-жет.
Я
