заманчивым. Интересно, мёртвые пьянеют? Я попыталась взять стакан, но ничего не вышло. Полупросвечивающая кожа не смогла коснуться стекла. Прямо призрак, совсем как в фильме с Вупи Голдберг. Я вздохнула и опустилась на стул. Ну, хоть сквозь сидение не проваливаюсь, и на том спасибо.
Обычно люди находят утешение в том, что смерть не является концом, после неё тоже что-то есть. Меня это не успокаивало. В любом случае всё кончено, остался лишь огромный список «никогда». Мне никогда не вернуться домой, никогда не пройтись по парку, никогда не подержать на руках моего кота Бублика… От накатившей жалости к себе стало совсем тоскливо. Горло сдавило, глаза щипало, будто в них кинули горсть песка, но слёзы не появлялись, я лишь судорожно хватала воздух ртом, стараясь успокоиться.
Наконец, дыхание более-менее выровнялось. Нет, не буду думать о… о смерти, так только хуже. Я попыталась вспомнить что-то светлое. Лучшего друга, первую влюблённость, семью… маму. При этой мысли к горлу снова подступил солёный ком, из груди вырвался полупридушенный всхлип.
– Мам… – негромко позвала я.
Она нужна мне, нужна сейчас как никогда! Если становилось грустно, сложно, мама всегда поддерживала и успокаивала меня. А что мне делать теперь, мёртвой, в чужом мире и совершенно одной? Я обхватила себя руками за плечи и всё-таки расплакалась.
Глава 2. Новое тело и старые книги
Когда поток слёз, наконец, иссяк, я просто сидела на кухонном стуле, пялясь в пространство. Моральных сил не хватало даже на то, чтобы встать и перейти в гостиную. Всё казалось бессмысленным. Хотелось погрузиться в дрёму, сбежать от окружающей действительности, пускай ненадолго. Но мёртвые не спят… Только сейчас я в полной мере осознала суть сказанного Деррилом. Время сжалось в точку, потом расширилось до невиданных пределов и обрушилось на меня. Тысячи, тысячи лет, бесконечная череда мгновений, сменяющих одно другое, и все их я должна буду прочувствовать.
Вокруг что-то происходило. Школа с вечно бодрствующими обитателями существовала по своим законам. Из других квартир доносились голоса, музыка, смех, порой слышался топот, словно кто-то пробегал по коридору, глухие звуки ударов, и пару раз – кажется – взрывы, как от петард. Но даже это не смогло заинтересовать меня настолько, чтобы я хотя бы пошевелилась.
Время текло медленно, медленно, будто клейкая смола. На стене размеренно щёлкали стрелки часов. Тик-так, тик-так, тик, так… Шестьдесят тиков – минута. Можно зацепиться за этот звук, сосредоточиться на счёте. Так гораздо легче ждать, когда же наконец настанет утро.
Тысячи тиков спустя небо за окном начало постепенно окрашиваться в розовые тона. Все звуки давно стихли. Не знаю, что делали остальные ученики, но слышно их не было. Наверное, готовятся к очередному дню.
В комнате стало совсем светло. Когда стрелки показывали пять утра, запищал электронный датчик на входной двери. Наверное, это пришёл Деррил, вряд ли система пропустила бы в мою квартиру кого-то ещё. И точно,
