было предрешено, а дебаты выливались в побоища, – неизбежно должны были вызвать абсентеизм части сенаторов. У Саллюстия мы читаем, что некоторым сенаторам «заботы о делах государственных… совсем не кажутся желанными, так как, с одной стороны, не доблести воздается почет, с другой стороны, те, кому он достался путем обмана, не обретают ни безопасности, ни большого почета» [Sail. lug., 3 (1)].
Тем не менее, после провала гракхианских реформ, вследствие невозможности их проведения в рамках разрушающийся политической системы, запрос масс на реформы остался. Логика событий подсказывает, что в таких случаях, когда традиционные институты не состоянии эффективно решать проблемы общества, на сцену выходят харизматичные лидеры-популисты, обещающие массам разрешить всех их проблемы в обмен на чрезвычайные полномочия. Во II – I в до н.э. такими лидерами стали амбициозные полководцы.
Смена типа лидерства и инкорпорация чрезвычайных органов в структуру Римской Республики. К началу I века до н.э. деструктивные процессы в Римской республике продолжают набирать обороты. В результате гражданских конфликтов, войн и переворотов к 82 г. до н.э. в Римской республике оформилась диктатура Луция Корнелия Суллы. Несмотря на декларативную преданность республиканским традициям диктатура Суллы являла собой совершенно новый для Рима политический феномен. Тем не менее, тенденция к персонификации власти в римском обществе оформилась задолго до 82 г. до н. э. В условиях разрушения политической системы римское большинство постепенно начало связывать свои социально-политические ожидания с конкретными политически активными личностями, активизируя развитие монархических (или скорее патерналистских) тенденций.
Основание для прихода к власти автократа заложили описанные выше события конца II в. до н.э. – Тиберий Гракх, поступившись республиканскими процедурами и, опиравшись в осуществлении своих властных полномочий на личном амплуа «защитника народа», явил собой пример нового для Рима политика, который выстраивал легитимацию своей власти по харизматическому типу. По М. Веберу, сущностная характеристика легитимности состоит в том, каково представление граждан о государственной власти. На рубеже II – I в до н.э. рационально-легальный тип господства, имеющий под собой нормативную основу и опирающаяся на демократические процедуры, сменился харизматическим типом господства, связанным с личными качествами политического лидера. [12, С. 139—147]. В политической науке принято связывать утверждение харизматического типа господства с развитием авторитарных тенденций в обществе [13 с. 75]. Тем самым, автор утверждает, что утверждение диктатуры Суллы, в первую очередь, связано с изменением в массовом сознании, а не с его личными качествами. В подтверждение данной гипотезы можно привести тот факт, что в начале I в. до н.э. за власть в Римской республике боролись множество политиков
