республиканских институтов, то реакцией аристократии стало создание надгосударственных органов управления – «первый триумвират» (политический союз в древнем Риме в составе Гая Юлия Цезаря, Гнея Помпея Великого и Марка Лициния Красса), Дуумвират (союз Цезаря и Помпея), «второй триумвират» (политическое объединение Гая Юлия Цезаря Октавиана, Марка Антония и Марка Эмилия Лепида). Тем самым отказ сенатской аристократии, которая, по крайней мере формально, объявляла себя хранительницей республиканских традиций со времён изгнания царей от следования этим традициям привели к окончательной потере политической системы Римской республики своего статуса. Отныне власть окончательно перешла от институтов к лидерам, что довершило эрозию республиканских институтов. Неслучайно Катон Младший утверждал, что не раздоры между Цезарем и Помпеем принесли республике первейшее и величайшее несчастье, а их дружба. [Plut., Pomp. Mag. 47]. В дальнейшей политической борьбе между амбициозными полководцами роль республиканских институтов и вовсе сводилось к легитимизации post factum власти победителя. В результате этой борьбы к власти сначала пришел Юлий Цезарь, а потом его приемный сын Октавиан Август, установивший новый образ правления – принципат.
Выводы. Анализ развития политических форм и характера власти в период поздней Римской республики показывает иерархию факторов эрозии республиканских институтов. С территориальной экспансией Римской республики появились новые запросы, которые не могли быть разрешены традиционными республиканскими институтами, так как архитектура политической системы Римской республики не была предназначена для решения возникших проблем, в первую очередь, агарного вопроса. Перед римской государственной властью возникла проблема создания наиболее адекватной объективному развитию организации политического процесса. Однако элита Римской республики, во-первых, не желала радикальных перемен, которые были необходимы для удовлетворения запроса маргинализирующегося плебса, во-вторых, сама оказалась подвержена деструктивным процессам: коррупции, политическому абсентеизму, ортодоксальному консерватизму, социальному расизму. Тем самым, общественный договор, скрепляющий единство патрицианский семей и плебейских масс, оказался под угрозой.
В условия невозможности разрешить назревшие проблемы в рамках традиционного для Римской республики политического процесса, та и другая сторона возложили свои надежды на харизматичных лидеров (Гая и Тиберия Гракхов, Луция Корнелия Суллы, Гая Юлия Цезаря и т.д.), презрев республиканские институты. Так как республиканские институты и устоявшиеся нормы перестали быть главенствующими паттернами политического поведения, республику сотряс всплеск политического насилия и радикализации политической борьбы. Что, в свою очередь, явило собой ряд важнейших политческих прецедентов. Первый – государственно-правовой прецедент сочетания авторитарной власти
