возобновлённого обладания утерянным… Он шёл по алее, видя её своим «навьим» взглядом и…в тоже время видел себя же… со стороны, как будто он является той самой аллеей, коя пропускает через себя его же самого… Его восторг продлился недолго…
Идущий по аллее Ганнибал, внезапно, осознал, что аллея изменилась ещё раз – став видоизменённой и раздвоённой… Это открытие напрягло нашего героя, который осознал несоответствие с тем материальным миром, в коем он привык быть и в коем он эту аллею изучил наизусть за всё своё детство, проведённое в саду. Это несоответствие насторожило его, но не остановило его движения… Он, боясь «вспугнуть» то вернувшееся из детства мастерство, управлять двумя «томами» восприимчивости бытия одновременно, продолжал «подыгрывать» сну… Он «осознавая» зыбкость видения, боялся вспугнуть, сдуть эти видения, даже ветром «разбуженных» мыслей, кои завихрились в нём в навьем видении… Энергия мыслей, была остановлена им… и оставлена за чертой своего «пробуждения»… Он, вспомнив уроки отца, оставался в том спокойствии, кое управляет не только чувствами… но и окружающей энергией эмоций других…
…Алея повернула ещё раз, в том месте, где поворота быть не должно и… Ганнибал увидел фигуру, стоящую на выходе из аллеи… Эту фигуру он узнал сразу. Он давно думал о том, кому она принадлежит и о его долгом отсутствии. Теперь же, увидев её, он вновь испытал восторг. Фигура принадлежала его дяде Карталону – Междамиру. Первая часть Ганнибала, коя пребывала в рамках сновидения, бросилась к нему. Вторая же «осознаваемая» часть его, сквозь сновидение, подсказала ему о «непростом» появлении того, о ком он уже так долго думал. И что, именно эти мысли и «проявили» это его появление во сне… Междамир, будто бы не замечая своего племянника, шёл от аллеи в глубь поляны сада… Ганнибал, боясь его «потерять» из вида бросился к нему… но, как это бывает во сне, ноги не подчинялись ему… Он ускорял движение… а оно было медленным… будто он, оказался в «вязкости» времени… кое спутало его своими петлями… Он вдруг понял, что в этом мире, надеяться на «материальность» своих ног нельзя… В этом нет никакого прока. Он, испытывая досаду, что в том далёком детстве, научась «раздваивать» сознание во сне, не научился двигаться в нём. Досада захватила его, разочарование распространилась по сознанию… Он снова, нагружал виртуальные «ноги» в попытке догнать дядю, но… ноги вязли в аллее. И тут он увидел их! Их! Коих видел в своих снах много раз.! Они появились неожиданно… как всегда. В своих белых одеждах. Они обступили Междамира и… скрыли его своими фигурами… кои стали ещё белее и от этой «белизны» Ганнибал прищурил глаза…
Когда он их открыл, видение изменилось… Он снова видел фигуры… но уже другие… серые. Они, сбившись гуртом, как стадо «овец», были ведомы своим старшим. Этого «старшего» Ганнибал заметил сразу. Он не походил на остальных… Он, как бы «возвышался»
