в глазах.
– Но дело свое я вам ещё не выложил, Владимир Петрович, – сказал Дмитрий.
– Да? Есть дело? – поднял брови Мельников.
– Вы, если позволительно так выразиться, крёстный отец моей любви. Танечка, извини, меня, пожалуйста, я с тобой не советовался, но думаю, ты будешь непротив того, что я сейчас скажу.
Дмитрий встал и торжественно проговорил:
– Владимир Петрович, прошу вас, быть шафером на нашей свадьбе, или по-простому будьте дружкой жениха, то есть меня.
Мельников как-то жалко моргнул глазами, лицо его сморщилось, глаза покраснели, он ответил срывающимся голосом:
– Боже мой! Да я с превеликим, Дмитрий! Такая радость! Такой праздник!
– Владимир Петрович! Я двумя руками «за!» Лучшего человека и не выдумать для этой цели, – воскликнула Таня.
– Ребята, ребята, ребята, за это нужно выпить, непременно нужно выпить, – бормотал Мельников.
– Но и это ещё не всё, – заговорщицки подмигнув Тане, сказал Дмитрий. – Радостных событий будет два. Два одновременно…
– Как? Что? – произнёс с волнением Мельников.
– Будет две свадьбы одновременно. И как вы думаете, кто второй счастливый жених?
– Я ума не приложу, видимо, какой-то ваш близкий друг Дмитрий…
– Очень горячо, очень, – кивнул головой Дмитрий.
Мельников неожиданно просиял:
– Константин?!
– В точку!
– И кто же счастливая избранница этого лоботряса?
– Маргарита.
– Марго? Маргарита Ивлева?
Дмитрий кивнул головой.
– Маргарита… она хорошая девушка, я дружил с её покойными родителями. У неё нелёгкая судьба. Но Костя! Каков подлец! Не звонит, не появляется, а о таком важном событии, как его свадьба, сообщает мне через своего друга, – волнуясь, произнёс Мельников.
– Он собирается приехать к вам и пригласить вас на свадьбу вместе с Маргаритой, но сейчас он ужасно занят. Когда я ему сказал, что еду к вам сегодня, чтобы попросить вас стать моим шафером, он сказал мне, чтобы я не тянул кота за хвост, и сказал вам о наших свадьбах. Сказал, что очень любит вас и просит простить вас за его невнимательность. Кстати, он и, правда, на работе зашивается, он хороший хозяин, живет своим делом, его вся фирма наша обожает, – ответил Дмитрий.
Глаза Мельникова потеплели:
– Ребята, ребята, жизнь продолжается! Плодитесь и размножайтесь. Ох, и понянчаюсь я с внучатыми племянниками, и уж точно, научу их рисовать, чему никак не смог научить Костю. Его вечно тянуло мастерить что-нибудь, предварительно разломав это нечто.
– Если бы вы видели, какие фантастические, ажурные и изящные фигуры ваш племянник воплощает в металле, вы бы успокоились, поняв, что ваши уроки прекрасного не прошли даром, – ответил Дмитрий.
Белой Петербургской ночью
