style="font-size:15px;"> – Папа говорил, что это грех, – при упоминании об отце, Яринка непроизвольно стиснула мою руку, и я поморщилась от боли, – Что из-за этого были все беды и войны, что люди всегда лезут туда куда нельзя. А почему нельзя?
Я пожала плечами. Мне такого никто не говорил. Родители рассказывали про планеты и созвездия, учили определять по звёздам стороны света. Были ночи, когда мы дружно сидели на крыше, и смотрели на небо в папин охотничий бинокль. И только здесь я услышала, что в небе есть ещё Бог со своими ангелами и архангелами, есть люди, которые умерли, и более того – я сама отправлюсь туда же, при условии, конечно, хорошего поведения. Поверить в такое я не смогла, но сделать вид, что поверила – вполне.
– А почему тогда, – продолжала размышлять вслух Яринка, – если люди из других стран летают в космос, их бог не наказывает?
– Наказывает же, – фыркнула я, – Помнишь, что Агафья говорила? У них там геи и блуд.
– Хочу туда где блуд, и геи летают в небо! – Яринка тихонько засмеялась, но вдруг осеклась, глухо замолчав. Я испугалась, что она может заплакать, и быстро сказала первое, что пришло в голову:
– Когда-то Русь называлась по-другому. Не помню. Так вот люди из этой страны, которая была вместо Руси, самые первые полетели в космос. Тогда ещё никто не летал, только они.
– И Патриарх разрешал?
– Тогда не было патриарха. Главным был царь… ой, нет… президент? Нет. Не помню в общем, но Патриарха не было, а тот, кто был, не запрещал летать. Разве тебе никто это не рассказывал?
– Про времена безбожья? – Яринка фыркнула, – Отец говорил, как же. Что раньше был сплошной разврат и грехопадение.
– Греха тоже не было. То есть не верил никто в Бога и грехи.
– Ну, так это и есть грехопадение, – снисходительно пояснила Яринка, – Когда не верят. А во что верили?
Я напрягла память, по крохам собирая всё, что когда-то слышала о прошлом Руси. А вспомнив, уверено сказала:
– Верили только в науку.
– Что, и молились науке?
– Нет, науке не молились, а грызли…
– Грызли?! – даже в темноте стало видно, какими огромными стали Яринкины глаза.
– Да не перебивай! Не по-настоящему грызли, конечно, а просто так говорили. Грызть науку. Узнавать её значит. И ещё! Девчонки и мальчишки учились вместе.
– Вместе? В одной группе и мальчики и девочки?
– Ага.
– Фигня какая-то. Это что – мальчики тоже учились домоводству, а девочки военному делу?
Я пожала плечами.
– Про это не знаю.
– Наверно тогда было интереснее, чем… – начала Яринка, и вдруг тихонько охнула. Небо над нами рассёк яркий росчерк падучей звезды. И почти сразу, чуть в стороне – ещё один. И секунду спустя – ещё!
– Звездопад! – я рывком села в траве, откуда-то издалека пришло воспоминание – такая же ночь на исходе лета, мой папа на крыше, и оброненное им странное
