три назад, больше никого не было. Сажусь на круглую перекладину, она толстая как бревно и проходит около окна. Смотрю во двор, всех видно, а потом начинаю работать. И так несколько часов, пока не заноет спина.
– Ты когда-нибудь была на крыше?
Спросил я ее, сидя прямо на бетонной лестнице и черкая карандашом. Она как раз вышла с лифта и направлялась к себе домой. Девушка остановилась, даже не поняла, что эти слова были обращены к ней. Посмотрела на меня и, чуть наклонив голову, спросила:
– Что? – она не придала моим словам значения, только ради любопытства спросила.
– Вы никогда не были на крыше? – и ткнул карандашом в потолок.
Она подняла голову и посмотрела вверх.
– Нет, – спокойно ответила.
– Пойдем покажу, – предложил ей и встал.
– Прямо сейчас? – в ее голосе прозвучало не просто удивление, а гораздо больше, она заволновалась и посмотрела на дверь.
– Туда вы еще успеете. Ну так что, пойдем? – и протянул ей руку.
Она еще раз посмотрела на дверь, потом на мою руку. Протянула свою ладонь, но, коснувшись ее, сразу убрала, как будто обожглась.
– Нет, – уверенно ответила она и, быстро отвернувшись, открыла дверь и скрылась. Я опять уселся на ступеньку.
Прошла минута, нет, даже меньше. Ее дверь открылась, и девушка вышла. Увидев меня, сразу сказала:
– Только ненадолго.
– Хорошо, – быстро сказал и соскочил с места. Она так и не подала руки, а пошла за мной.
Подниматься пришлось не долго, всего-то два проема. Достал свой ключ от замка, он у меня уже как лет восемь, открыл и вошел первым. Осторожно ступая, она как будто шла по яичной скорлупе, медленно продвигалась вперед. По сравнению с подъездом здесь было темно, но глаза сразу привыкли, стали прорисовываться очертания перемычек.
– Пойдем, – сказал я ей и пошел вдоль висящего над головой провода. Шел не спеша, чтобы она успевала за мной. Ее платье шуршало как сухая листва. – Там виден двор и парк.
– Ай, – вскрикнула она, когда над головой пролетел испуганный голубь.
– Не бойся, они тут везде, – остановился. – Слышишь?
Она тут же остановилась и, чуть наклонив голову, прислушалась, ворковали голуби.
– Голуби, – наивно сказала она.
– Пойдем, – протянул руку, в этот раз она взяла меня и уже уверенно пошла дальше.
– А что ты тут делаешь? – неожиданно спросила меня.
– Рисую, а иногда просто сижу и смотрю, слушаю музыку.
– А дома?
– Да, можно и дома, но тут приятней. Какое значение, где слушать, верно?
– Да, – еле слышно ответила она.
– Пришли.
Я подвел ее к огромной круглой балке, что упиралась в подоконник, приоткрыл ставню, она заскрипела и открылась. Сразу
