Она не удержалась и просто повисла на балке, правая нога болталась.
– Что ты делаешь? – наконец спросила она.
– Привязываю, – как можно спокойно ответил ей.
– А зачем? – наивно спросила она.
Но я ей не ответил, а уже привязал и правую ногу, отведя в сторону. Теперь ее тело лежало на балке, руки вытянуты вперед, а ноги были разведены в стороны и висели.
– Зачем ты это сделал? – опять спросила, но ответа не последовало.
Она не могла видеть меня, не могла повернуть голову, только могла слышать. Зато теперь девушка видела весь двор и то, что сейчас в него заехала машина ее отца. Я встал у нее за спиной. Ее попка смотрела прямо на меня. Не произнося ни слова, я спокойно приподнял подол ее платья так высоко, как мог. И тут она за дергалась и что-то сказала. Правда я упустил, что она говорила, не расслышал. В этот момент я испугался. Что я делаю?! Как далеко уже зашел! Но не остановился.
Прозрачные белые трусики обнимали ее ягодицы. Они были как вторая кожа, только идеально белый цвет выделял их. Всегда считал белый цвет нижнего белья непрактичным, даже вульгарным.
– Извини за неудобство, – взял ее трусики и резко дернул на себя, раздался короткий треск рвущейся ткани.
– Ай! – крикнула она. Потом, понизив голос, добавила, – Больно!
– Сильно не кричи, отец услышит, – потянул руку, вытягивая остатки трусиков. – Или увидит, – тут же добавил.
У нее красивая женская попка, ягодицы острые. Не надо было присматриваться, и так все было как на витрине. Вот плотно сжатые, почти черные створки, она их сжала, как сжимают губы, когда не хотят говорить и злятся. Ну что же, пусть дуется. А вот большая и глубокая ямочка под копчиком, она напоминает кратер от метеорита с темно-коричневым выжженным основанием. Нане вильнула своей попкой, пытаясь сбросить платье и прикрыть свой зад.
– А ты красивая, – сухо ответил я.
– Прекрати, увидят, – вдруг сказала она.
Я ожидал другого, что она будет ругаться, проклинать, молить и угрожать, но нет… Я даже растерялся. Положил руку на талию и чуть подвинул платье вверх, чтобы оно не помялось. У меня не то что бы в животе все гудело, у меня там болело, просто ныло от напряжения. Быстро расстегнул брюки. Мой мальчик выпрыгнул, я взял его в ладони, он стал длинными и жестким. Кажется, таким я его еще не видел.
– Постой, постой. Может, договоримся? – начала она торговаться.
– Зачем? – холодно ответил ей.
– Я закричу, – угрожающе сказала она.
– Кричи, я ведь не мешаю, твое право.
– Стой, не надо, я боюсь, – защебетала она.
– Чего? – спросил и продолжил гладить ее острую попку, так и хотелось начать.
– Что услышат, – а потом, помедлив, добавила, – что увидят.
Я нырнул под перекладину, потянулся и закрыл ставни, чтобы она не переживала, будто ее могут и вправду
