за лесом. Там как раз готовился турнир и другие рыцарские состязания. Я принял в них участие, не щадя ни коня, ни копья. И вот как-то, когда я, отдав шлем одному из моих оруженосцев, остановился у барьера, чтобы передохнуть немного от этих радостных трудов, мне бросилась в глаза прекрасная дама в богатом убранстве; она сидела на галерее и смотрела на состязания. Я спросил своего соседа, кто это, и узнал, что зовут её Бертальда и она приёмная дочь одного из самых могущественных герцогов этого края. Я заметил, что и она глядит на меня, и, как это бывает с нами, молодыми рыцарями, если поначалу я твёрдо сидел в седле, то теперь уж и подавно. Вечером я был её кавалером на танцах, и так продолжалось ежедневно до конца торжеств.
Резкая боль в свисавшей левой руке прервала речь Хульдбранда и привлекла его взгляд к больному месту. Ундина вонзила свои жемчужные зубки ему в палец, и вид у неё был при этом хмурый и недовольный. Но тут же она заглянула ему в глаза с нежностью и грустью и еле слышно прошептала:
– Вы поступили точно так же!
Потом она прикрыла лицо руками, а рыцарь, ошеломлённый и растерянный, продолжал свой рассказ:
– Эта Бертальда оказалась девушкой надменной и своенравной. На другой день она уже нравилась мне гораздо меньше, чем в первый, a на третий – ещё того меньше. Но я оставался при ней, ибо она была ко мне милостивее, чем ко всем другим рыцарям, и так получилось, что я шутя попросил у неё перчатку. «Я дам вам её, – молвила она в ответ, – если вы и только вы один расскажете мне, каков же на самом деле этот знаменитый лес, о котором бродит столько дурных толков». Не так уж нужна была мне её перчатка, но слово есть слово, и какой же рыцарь, мало-мальски наделённый честолюбием, заставит дважды просить себя пройти такой искус.
– Вы, наверное, полюбились ей? – перебила его Ундина.
– Похоже на то, – отвечал Хульдбранд.
– Ну, тогда она, должно быть, очень глупа, – со смехом воскликнула девушка. – Гнать прочь от себя того, кого любишь, да ещё в такой лес, о котором ходит худая слава! Уж от меня-то этот лес и все его тайны не дождались бы ничего подобного!
– Итак, вчера утром я отправился в путь, – продолжал рыцарь, ласково улыбнувшись Ундине. – Стволы сосен розовели в утренних лучах, ложившихся светлыми полосами на зелёную траву, а листья так весело перешёптывались, что я в душе посмеивался над людьми, которые ожидают чего-то страшного от этого мирного места. Скоро я проеду лес насквозь туда и обратно, говорил я себе, довольно улыбаясь, но не успел и оглянуться, как уже углубился в густую зеленоватую тень, а открытая прогалина позади меня исчезла из виду. Тут только мне пришло на ум, что в таком огромном лесу я легко могу заблудиться, и это и есть, пожалуй, единственная опасность, грозящая здесь путнику. Я остановился и посмотрел на солнце – оно стояло уже довольно высоко. Взглянув вверх, я увидел в ветвях могучего дуба что-то чёрное. Подумав, что это медведь, я схватился за меч; и тут вдруг оно говорит человечьим голосом, но хриплым и отвратительным: «Если бы я здесь наверху не наломал сучков, на чём бы тебя, дуралея, сегодня в полночь
