у нас перед войной 80 % населения были крестьяне, а у них все приметы, религиозные убеждения, как их ни выбивали, как-то сохранились. Поэтому верили в сны дурные и хорошие и в приметы верили. Я сам, например, вижу сон, а меня еще бабушка учила, что к чему. Я говорю экипажу: «Меня сегодня убьют или ранят». И точно – ранение.
И какие сны это предсказывали?
Ну, там сырое мясо, огонь, головешки. Это было как предчувствие.
Встречались ли Вы с чудесами на войне, со случаями чудесного спасения человека от смерти?
Чудеса были, конечно. Человек должен был погибнуть, а спасся – такие случаи были. Когда мы заняли Посадку, крупный населенный пункт на юго-западе Курской области, потери были большие. Мы вышли на западную окраину и немцы начали обстреливать тяжелыми минометами из населенного пункта на высоте, название вспомню, так скажу. (Возможно, из Сального на высоте 142. —А. Б.) Одна мина взорвалась около меня. Мина медленно летит, звук от ее полета быстрее идет. Два солдата пехотинца были около меня. Один успел прыгнуть в траншею, а другой не успел. Который не успел, того взрывной волной метров на 10–15 отбросило. Он вскочил, за голову схватился и убежал в тыл, а который успел, его контузило смертельно, волной к земле и все. Много там разных случаев.
Что такое фронтовое братство?
Да, фронтовое братство… По существу-то оно зарождалось после войны, когда встречаются после войны однополчане, вот это фронтовые братья. На фронте были боевые друзья.
Кто такие боевые друзья?
Это значит один должен выручать другого в бою, не прятаться за спину другого, совместными усилиями побеждать врага. Спасать друг друга. В наших войсках танк горит – мы бежим к танку, пока снаряды не начинают рваться, помогаем выскакивать из танка. Интересные случаи были. Командир самоходки был из Ивановской области, учитель, а трусоват. Он додумался так воевать: люк открыт, у него длинная палка, а сам за башней сидит и этой палкой механику командует. По голове стукнет – стой, толкнет в спину – вперед, в левое плечо – поворот налево, в правое плечо – поворот направо. Абрамов его фамилия была, учитель.
Какое отношение было к таким в полку?
Нехорошее, но не все знали конечно. Бой идет, так кто там будет особо смотреть; кто рядом был – те и видели. Мы к таким относились недоброжелательно.
Насколько часто у танкистов и самоходчиков были эти случаи трусости?
Немного. Был у нас Волков такой, он ни в одном бою не участвовал. То у него двигатель заглох, то коробка вышла из строя. И вот Волков напросился, видимо, офицером связи к командиру полка. Когда мы шли к господскому двору, я Сергею Быкову говорю: «Сергей, ты посмотри Волков-то как лейб-гвардеец»! А то был все замызганный, грязный, на кочегара похож, в боях не участвовал. Тут смотри, как герой на коне сидит.
Были у Вас такие понятия как «штабная, тыловая крыса»?
В принципе-то были. Один эпизод. Мы стояли
