начали раскладывать перед ним богатые подарки, которые принесли, а затем высказали желание Судэйцев. Но поскольку не существовало в гиперборейском наречии слова, способного выразить идею Мира, они использовали вместо него слово, выражавшее идею Свободы (20), и говорили, что пришли спросить о свободе и ее предложить.
По ходу сюжета я остаюсь убежденным, что Герман сначала весьма плохо уразумел, о чем его спрашивают и должен был прибегнуть к старцам, чтобы узнать, существовала ли подобная вещь в традиции. Не существовало ничего, что могло сравниться с ней. С незапамятных времен шла война; можно ли прервать это состояние? Зачем и как? Судэйским толмачам, заинтересованным в благосклонности к посольству, хватало здравого смысла: они легко доказали Диете, что прекращение военных действий принесет значительную выгоду обоим народам, предоставив им больше времени заниматься своими делами и большую безопасность в их использовании. Вместо того, чтобы искать, как постоянно похитить предметы, в которых нуждались, вместо того, чтобы их захватывать, почти всегда проливая кровь своих друзей и братьев, не лучше ли их безопасно обменять? Для этого можно установить границы и обоюдно обязаться их не пересекать, определив место, где будут совершаться обмены. Хочется железа, оружия, тканей: почему же нельзя обменять их на животных, зерна, меха?
Диета, состоявшая из стариков, оценила эти доводы. Сословие воинов, инстинктивно ощущая, что мир уменьшит его влияние, с большим трудом соглашалось с этим. Наконец, оно уступило, но не оставило воинской службы. Остальные народности, в большей части, последовали примеру первой, но нашлось и немало, что не захотели к ним присоединиться. Возможно, впервые было видно, что нация расколота и впервые также ощущалось, что недостает лишь малого числа, чтобы подчиниться перед большинством. Геролл, собрав германов, посчитал голоса и, видя, что большинство было за мир, использовал свой авторитет в принуждении меньшинства. Этот поступок величайшей значимости имел место, а без него вся значимость мероприятия была бы сомнительной. Гиперборейская раса уже управлялась, не задумываясь о том, что имела правительство; она подчинялась законам, не осознавая того, что это были лишь законы. События вытекали из событий, и сила вещей склоняла волю.
Так, первый заключенный мирный договор стал, вместе с тем, и торговым соглашением. Без второй части не была изложена бы первая.
Но два деяния, которые следовали за договором, странным образом удивили видевших их Гиперборейцев. Первое без видимого приготовления состояло в начертании острием кинжала на специально приготовленной коже многих букв, в которые писавшие их Судэйцы вкладывали большое значение. Несколько старцев, спросив у толмачей, что бы это значило, узнали с удивлением, смешанным с восхищением, что черные люди воспроизводили так все происходившее с ними, дабы сохранить в памяти и смочь предоставить отчет своим германам, когда они вернутся к ним. Один из старцев,
