младшие. – Выкуп!
Эти не боялись и не прятались. Примчались на клич своих дозорных, облепили, как голодные муравьи. Пришлось выгребать из карманов все, «случайно» завалившееся туда. Бусины, ленточки, две шпильки, подобранные в замке… Несколько пуговиц – деревянных позолоченных и каменных, полупрозрачных, со сложной резьбой. Что еще? Гвоздь, ключ, свистульку, узорные формочки для изготовления свечей.
– Ну, откупилась я? – понадеялась Черна, распихивая мелюзгу и пробираясь к угольщику, уже явившемуся на шум – встречать уважаемую гостью.
Дети рассматривали подарки, делили, охали. Самые сообразительные и взрослые догадались поблагодарить. Хитрые торопливо жаловались на нехватку красных лент – таких на сей раз нет среди принесенных – как и мелких перстеньков, пусть даже самодельных.
– Как жизнь? – Черна свела широкие прямые брови на переносье.
– Милостью серебряной матери28, – угольщик пощупал оберег, солидно поклонился. – Отобедаешь?
– Когда это я отказывалась? Значит, неладно.
– Все ты в лоб, нет бы поговорить о том, о сем, дождаться стариков, – помялся угольщик, провожая в дом и усаживая на почетное место. – Наша славная дама Тэра, да продлятся её дни, хозяйка толковая. Но лес мрачнеет. Руннар ночью кого-то рвал у ворот.
– Сегодня?
– Позавчера, – быстро откликнулся хозяин лачуги, вросшей в землю до самых окон.
Его жена уже расставила миски, добыла из печи кашу, вздыхая и не смея сказать вслух дурного. Выскользнула из комнаты, по звуку понятно: полезла в погреб.
– Позавчера не в счет, – нехотя сообщила Черна. – Чужие в замке были, явились наскоком, да такие гости, что и не отказать… Поставь в обычное место две корзинки угля, будь добр.
– Знаешь подробно. Неужто и ты шныряла? – едва слышно шепнул угольщик. Охрип окончательно: – Ночью?
– Днем у тебя была, забрала уголь да и поперла эдакую тяжесть, – назидательно пояснила Черна. – Все понял? Перла-перла, притомилась и ночевала в дупле29.
– В дупле, ага, – с разгону повторил угольщик. Прикусил язык и замолчал надолго. – Оно, конечно, бывает всяко… Случается.
– Именно. Ловушки какой дурень ставил? Все криво, сети и вовсе негодно устроены, твой малой заступит – так и его веса хватит. А я что, проверять за вами должна? Я никому и ничего не должна, понял? Передай ловчим, всё наново переделать, пацанье шастает по лесу. Поубиваются.
– Корни в подвалы лезут, – посетовал угольщик чуть погодя, когда Черна сама нарезала копченое мясо, толсто, не жалеючи, и принялась есть, похваливая острые приправы и кашу с дымком. – Шибко лезут.
– Так осень на носу, самое время забыть о скупости и отнести вальзу, что полагается.
– А ты бы нам бы, вот ежели, значит, мы с пониманием и все что след – не помним, а что не след, так
Будучи материалистами в своем понимании этого слова, люди Нитля, как и любые иные, склонны надеяться в крайности на высших. Ну, сколько можно, в конце концов – все сами и сами…
У подвижного леса дупла сильно похожи на зевающие пасти. Попадаются крупные, где можно поместиться и заночевать. И не холодно там: пасть обязательно рано или поздно закроется.
