изведусь вся, о своих усатиках-хвостатиках думая. Не отдавать же вас соседу Колянычу. Он бедных кошечек голодом замучит, потому как деньги на ваш прокорм пропьёт в тот же день!
Она гладила пушистый комочек и глотала предательские слёзы. Причитания прервал громкий стук в дверь.
– Ну, что за дикость, у меня же звонок имеется. Зачем же тарабанить! Ах, да, совсем забыла, я же его отключила из экономии. Платёжки за свет такие, что я скоро и стиралку продам. Буду, словно бабушка, на оцинкованной доске поношенные тряпочки тереть.
Додумать эту мысль до конца поэтесса не успела, так как в дверь заколотили с новой силой.
– Да иду, я, иду! – крикнула хозяйка, спеша в прихожую.
***
– Соседка, знаю, ты у нас самый добрый человек в подъезде! Да, что там, в подъезде. Бери выше, в целом доме!
Поэтесса, не мигая, смотрела на жену Коляныча Матрёну и ничего не понимала.
– Денег не займу, и не проси. Потому как у самой нет. На билет последние отдала. Уезжаю я. На неделю. Наверное. Если кошечек пристрою.
– Ой, как здорово! Можно даже сказать – супер! – Матрёна полезла в карман грязного халата за сигаретой.
– И с чего это вдруг «супер» образовался? – поэтесса ловко вырвала у соседки мятую пачку. – Можешь толком объяснить, что тебе от меня надо? Курить потом будешь у себя в комнате. В подъезде это уже запрещено новым законом Государственной Думы! Усекла?
– Квартирантов пусти. Двоих. Золотые парни. Cтуденты-заочники. На неделю приехали, сессию сдавать. Сама понимаешь, к себе я их на постой взять не могу. Они с моим Калянычем за раз на троих сообразят. Да и места у меня не сыщется. А тебе они и денюшку заплатят, и по дому, что надо починят. Знаешь, какие рукастые!
– Ага! Щас! Ты хочешь, чтобы заочники у меня в квартире с твоим благоверным соображали? Знаю я этих заочных.
Три кошки неслышно подошли к хозяйке и, не обращая никакого внимания на её пререкания с Матрёной, стали на задние лапы, сложив передние у мордочек. Дружно молили о рыбке или хотя бы о вчерашних куриных крылышках.
– Зверей пожалей! Будь человеком! Видишь, как они за квартирантов просят. Животные, а с пониманием. Парни же их кормить будут. Три раза в день. И ещё полдник для них организуют. Вот увидишь. Знаешь, как они животных любят?
– Как? – подавляя ком в горле, поинтересовалась поэтесса.
– Сильно! Они, если хочешь знать, в обществе зашиты этих, ну, как их? Вспомнила, четвероногих. Состоят!
Это был последний и самый весомый аргумент. Сердце поэтессы дрогнуло. Ну, никак не могла она отказать в приюте членам столь почтенного общества!
***
Загорелая и похорошевшая женщина не могла нарадоваться на свою идеально прибранную квартиру. Заглянула под диван – ни пылинки, ни соринки. То же самое за шкафом. Надо же. Вот уж не ожидала ничего подобного от квартирантов, да ещё
