только что вышел из бани, построенной когда-то им же в глубине сада. Человек искупался, надел чистое бельё и вышел во двор, посидеть с друзьями на лавочке или сыграть в лото или карты.
Сел рядом, и послал Пашку за стулом. Все-таки возраст уже не позволяет сидеть на камнях, даже пускай прогретых солнцем за целый день. Если человеку восемьдесят, то хочешь или не хочешь, надо побеспокоиться о своем здоровье. Брат принёс его любимый стул, с резьбой по дереву и мягкими вставками на спинке и сидении. Которые были сделаны из приятного на ощупь и мягкого материала серого цвета, которого я больше нигде не видел. Просидишь, бывало, на нем несколько часов кряду, а попа не уставала и не болела. И подлокотники сделаны очень красиво и удобно, словно кто-то сидел и специально подгонял их под руку. И это у него получилось! Чувствовалась рука настоящего мастера. Дед его называл троном царя Арты. И, несмотря на свою старость, трон не был подпорчен ни жуками точильщиками, ни гнилью. Если б сейчас такую мебель делали, ей бы износу не было.
Дед сел на свой любимый стул-трон. Посмотрел на великолепный закат, окрасивший в оранжевый цвет полнеба и на первую появившуюся звезду.
– Да, ребята, вы сегодня попали в интересное положение. Не страшно было? – спросив, очередной раз оглядел меня, Пашку и Сашку.
– Сначала нет, – ответил я. – Потом страшновато стало, когда мы осознали, что задержись мы там ещё на пару минут, и для кого-то жизнь была бы уже закончена, может даже для всех.
– Ещё раз повторяю, молодцы, что бабушке не сказали. Ей нельзя волноваться.
– Деда, мы и так стараемся, – сказал Пашка
Дед Павло ещё раз взглянул на небо, и его лицо посветлело. Наверное, он увидел то, чего давно так ждал.
Для нас, подростков, он был непререкаемым авторитетом, поэтому мы ловили каждый его взгляд, жест и старались походить на него. Он сидел, не обращая никакого внимания на всякого рода насекомых, особенно комаров, которые так и норовили укусить или приземлиться, выбрав для этого либо голову, или ухо. Мне очень хотелось поторопить его с началом рассказа, но я не решался этого сделать. Он не просто молчал, а искал тот момент своей жизни, с которого мог бы начать своё повествование. Дедушка не видел смысла рассказывать свою историю с момента появления его на свет божий.
– Начну ка я свой рассказ, внучки, с того дня, когда меня забрали в армию. И служил я тогда в Новочеркасске, на «Куксах»…
***
Часть находилось в черте города, и занимала большое пространство. В большом здании из красного кирпича располагался штаб и казармы. Строения, узкие и длинные, стоящие параллельно друг другу и дороге, прилегающей к штабу части, были конюшнями, в которых находились кони Рабоче-Крестьянской Красной Армии; здесь же располагалась кузница, так как здесь нас обучали кузнечному делу. И весь упор подготовки шел на то, чтобы хорошо подковывать лошадей. И мы учились, хотя не всегда получалось. Это ведь, ребята, не так просто, как может показаться на первый взгляд.
Всё учение заключается в простых и нехитрых действиях.
