отозвался тот.
Подошел ко мне, похлопал кобылу по крупу и сказал:
– Красноармеец Кошляков!
Я вытянулся по струнке.
– Заканчивай, я вернусь и проверю, – и далее продолжил более дружественным тоном, – дождитесь меня обязательно.
– Хорошо, Георгий Васильевич, – ответил я, зная, что на такой ответ он не обидится. Мой отец его знал хорошо, без пяти минут лучшие друзья. Помешала революция. Судьба их сложилась по-разному. Отец мой остался в селе. Потом в колхоз вступил, где вскоре был избран председателем. Его односельчанина Жору революционная бурная деятельность увлекла и протащила по всей России. После гражданской вернулся на Дон, и был прикомандирован сюда как лучший кадровый офицер Красной армии.
Военный из него получился очень хороший, толковый. Единственный его минус в том, что он не любил, когда начальники глупее него. На этой почве всегда возникали конфликты. Те, кто был поумнее, старались не упасть в грязь лицом, даже советовались с ним. А иные убирали его подальше с глаз долой, иногда с понижением в должности и звании. Подальше значит от себя. Вот и сейчас он был командир эскадрона. Зато дисциплину держал жёстко, особенно контролировал боевые навыки и мастерство, а также оружие и лошадей. Всё проверял лично. Ковка лошадей не исключение, здесь он позволял себе особые придирки.
Он говорил «конь друг и спаситель твой, чем лучше ты за ним ухаживаешь, тем больше шансов на спасение у тебя в бою». Впоследствии эта черта характера подвела его под расстрел…
Его чуть сутулая фигура скрылась за углом, и я начал действовать. Первым делом бросился в ближайшую конюшню где, если я не ошибался, в стойле стояла точно такой же расцветки кобыла. Память меня не подвела, лошадь там действительно была, но только не кобыла, а конь! Но выбирать не приходилось: авось не заметит. Теперь осталось «самое простое»: взять и поменять их местами. Что я незамедлительно и проделал. Любая задержка была смерти подобна, поэтому, не теряя времени, я бросился подковывать нового коня. Работал усердно, быстро и профессионально, даже сам удивился, что не допустил ни одной ошибки или промаха.
Полное спокойствие наступило лишь тогда, когда последний гвоздь был вбит. Слева возле входа в кузницу лежала большая охапка свежего сена, на которую я решил опустить своё уставшее тело. Думая о том, что это меня вознаградил бог за мои мучения в первой половине дня, я незаметно для себя заснул.
***
Дед на секунду замолчал, посмотрел на небо, и улыбнулся.
– Что там? – спросил Пашка, не сильно заинтересованный его рассказом.
– Знак, это знак. Великий знак для людей посвященных, а таких очень мало. Вон, видите, три звезды выстроились вряд?
– Где? – спросил я.
– Вот слева от макушки вишни?
– А! Да-да, вижу. Вижу! – закричал Сашка.
Тут и мы увидели, планеты, выстроившиеся в ряд.
– Что
