машин. Я говорю, конечно, о культуре – именно в ней простое господствует. Всё то, привычка к чему вырабатывается только длительным воспитанием и самовоспитанием, изгоняется из жизни… На место ясных и выработанных понятий, на место лестницы ценностей становится такая шаткая мера, как «успех». Что есть добро? То, что имеет успех. Что есть зло? То, что не имеет успеха… А нужна ли еще кому-нибудь четкость понятий? Или она, как и даруемая четкостью понятий ясность мышления, необходима слишком малому меньшинству, – просто интеллектуальная роскошь? «Четкость понятий и ясность мысли мешают получать удовольствие; удовольствие изгоняет мысль; – так не лучше ли отказаться от мысли?» Так может рассуждать современное большинство. Нельзя сказать, право оно или нет – хотя бы потому, что в решениях относительно себя самой личность всегда права. Но принять мир, отказавшийся от мышления и выражения мыслей, я никогда не смогу.
***
Мир человеческий отличается тем, что созидание в нем всегда ненадолго, а разрушение – навсегда. В этом и состоит сила революций. Защитники некоторого порядка продляют его бытие на заранее неизвестный, но всегда ограниченный срок; противники же – в случае успеха – прекращают его существование навеки. Вторые несомненно сильнее, т. к. обладают бо́льшими возможностями. Чья сила больше – рождающего или убивающего? Конечно, убивающего, потому что рождающий рождает на время, а убивающий – навсегда. Современность знает это и поклоняется убивающим и их силе. – Однако и современность, как всякая другая эпоха, не застрахована от появления вольнодумцев. Вольнодумец сегодня есть человек религиозный, чья оценка вещей не замутнена соображениями силы и выгоды, потому что его положение безвыгодно. Мысль бесприбыльна. Кто хочет быть нравственным, пусть хорошо мыслит – соображение очевидное, но совершенно недоступное известному складу ума, а именно – умоначертанию нашей эпохи, для которого понятие «нравственности», т. е. безвыгодной добротности в духовном смысле, безвыгодной годности, окончательно заменено на выгодную негодность, прибыльную неполноценность духа. Умственное развитие безнадежно уклонилось в сторону. Есть одно правило, или вернее, опытная закономерность: истины, получаемые мыслью, находятся в тесной связи с ее предпосылками и намерениями. Последние выводы мышления определяются системой ценностей мыслящего, и ничем больше. Таким образом, выводы определенного образа мышления – его истины – зависят прежде всего от изначального направления мысли. Определенное направление мысли делает те или иные истины возможными – или невозможными навсегда, как только мысль меняет ход своего движения. Было время смысла и человечности, настало время целей и силы, и нам, вольнодумцам новейшей эпохи, только и остается, что ожидать и готовить новый поворот умов.
***
«Старый порядок», доживший в Европе до 1918 года, с его достоинствами и часто упоминаемыми недостатками – разрушен. Новое расположение сил называется «демократией»;
