1950-х. Точной даты я не знаю.
– Но до этого он жил на Украине, верно?
– Вообще-то я думаю, что последним местом в Европе, где он жил, была Польша.
Диккерсон оглянулась, чтобы посмотреть на судью. Она вскинула брови, будто бы удивляясь моему ответу.
– Где именно в Польше он жил?
Мне потребовалась секунда или две, чтобы вспомнить название, и я вряд ли верно его произнёс.
– Гденска.
– Которая находится где?
Я нахмурился.
– Как я и сказал, в Польше.
– Да, да. Но где именно в Польше? Поблизости от чего?
– Это к северу от Варшавы, я так думаю.
– Полагаю, так и есть, но нет ли поблизости какого-нибудь… какого-нибудь места, скажем так, исторической важности?
Хуан Санчес встаёт; его челюсть выпирает даже больше, чем обычно.
– Возражение, ваша честь. Этот урок географии не имеет ни малейшего отношения к делу.
– Отклоняется, – ответил Кавасаки. – Но вы испытываете моё терпение, мисс Диккерсон.
Она, вероятно, восприняла это как разрешение задать наводящий вопрос.
– Мистер Марчук, сэр, давайте я спрошу напрямую: не расположена ли эта самая деревня, Гденска, всего в десяти милях от Собибора?
То, что она последовательно отказывалась обращаться ко мне «профессор» или «доктор», было, разумеется, попыткой уменьшить мой авторитет в глазах присяжных.
– Я не знаю, – ответил я. – Не имею понятия.
– Хорошо, ладно. Но она поблизости от Собибора, не так ли? Всего несколько минут на машине, верно?
– Я правда не знаю.
– Или на поезде? – Она делает едва заметную паузу, чтобы подчеркнуть предыдущую реплику, а затем: – Чем занимался ваш дед во время Второй мировой войны?
– Я не знаю.
– В самом деле не знаете?
Я почувствовал, как мои брови непроизвольно ползут вверх.
– Нет.
– Это меня удивляет, сэр. Это очень меня удивляет.
– Почему?
– Вообще-то вам нельзя задавать вопросов, сэр; здесь всё по-другому устроено. Значит, вы, находясь под присягой, утверждаете, что не знаете, чем отец вашей матери занимался во время Второй мировой войны?
– Именно так, – ответил я, безмерно озадаченный. – Я не знаю.
Диккерсон обернулась к присяжным и всплеснула руками, словно говоря «я давала ему шанс». Затем она подошла к своему столу, и молодая помощница передала ей лист бумаги.
– Ваша честь, я хотела бы приобщить к делу эту заверенную нотариусом копию статьи из «Виннипег Фри пресс» за двадцать третье марта 2001 года.
Кавасаки жестом подозвал Диккерсон к своему столу, и она передала ему бумагу. Он быстро просмотрел её, затем передал секретарю.
– Приобщается к делу как улика стороны обвинения номер сто сорок шесть.
– Спасибо, ваша честь, – сказала она, забирая
