теперь сидеть, горшки вон в акушерстве бабкином таскать! – мне показалось, ей даже захотелось вцепиться мне в волосы, но она не сделала этого, конечно.
– Нет у нас никаких горшков, Юля, – сдвигая очки на кончик носа, сказала бабушка, – и хватит, целых три недели пилишь девочку. Оставь уже, – бабушка посмотрела на меня и сняла очки совсем. – Иди, Лена, к себе, мы поговорим с мамой.
Лена взглянув на нас, ушла в свою комнату и я посмотрела на Юлю:
– А ты знаешь, что Алёша – сын Кирилла? – мне интересна её реакция на это.
– Да догадалась, уже, конечно! – махнула рукой Юля. – Таких совпадений не бывает, это надо же, именно его сынка среди всех отыскала! Какой-то рок.
– Он хороший парень, – сказала я.
– Ещё бы! В институт поступил, единственный на «пять» сдал, представь! – воскликнула Юля.
– Единственный?! – этого я не знала. Что ж, только повышает его в моих глазах.
– Папаша тоже всегда умный был, вон профессор теперь. И этот такой будет. А наша, клуша, профуфыкала… – продолжила «кипятиться» Юля.
– Прекрати ты, ничего ещё не профуфыкала, – я убеждена, что ничто Лёле не помешает поступить на будущий год.
И особенно хорошо, что Лёня её поступил, он уедет теперь – всё успокоится. Годок ещё девочка под приглядом будет, так что, что не делается…
– Нечего встречаться им, соблазнит её и уедет, – сказала Юля, выразительно взглянув на меня. – А мы будем тут… расхлёбывать.
– Тебя же Кирилл не соблазнил, – возразила я.
– Вот и жаль! – Юля сверкнула глазами. – Может жила бы профессоршей теперь. Времена не те были тогда, мы же… а щас… сексуальная революция, все как с цепи сорвались. Вон по телевизору, в кино, один секс…
– Ох, болтаешь, невесть что! – поморщилась я. – Иди, давай. Твой Валерик уже час назад звонил, сказала, выходишь, что сидишь?
Через три недели после экзамена, Лёля неожиданно пропала. Я звонил, я приходил, но её мама, очень красивая и сильно беременная, круглый живот так оттопыривал ей платье, будто она спрятала там футбольный мяч, придирчиво оглядев меня с головы до ног, сказала почти зло:
– Ты поезжай учиться, Алексей, оставь Лену в покое. Она готовиться будет, не надо ей мешать, один раз уже пролетела.
Обескураженный и растерянный, я пару дней не знал, что предпринять. Мне никак не удавалось застать Лёлину бабушку, мне казалось, что ей я более симпатичен.
Зачисление уже прошло без меня, а мои ещё не знали, считая дело решённым, уже строили планы на мой отъезд в Москву. Я не говорил ничего, успею ещё бурю на свою голову вызвать, сейчас мне было не до этого.
Я приехал к Вере Георгиевне, на работу в роддом, прорваться внутрь, наверное, было не проще чем попасть на оборонный объект. Пока я не догадался прийти в белом халате и сказать, что я практикант, только так меня и впустили.
Но и от Веры Георгиевны я ничего не добился. Она сказала только, что Лёля у бабушки. И то же: «езжай – учись».
– Я
