но яма, в которой она еще сидит, показалась необъятным широким полем! Прилетели бабочки, их так много, что они вот-вот вытеснят ее из ямы, Амелия стала отмахиваться от их щекотливых крыльев, но они вдруг превратились в обозленных ос. Которые беспощадно налетели на ее больные места и стали жалить, боль вернулась с невероятной силой, и казалось, что осы вот-вот съедят ее, их жала сверлили, вспышки в глазах, вздох и мрак.
Сумерки. Теплый день сменился прохладой. Немного озябнув, Амелия пришла в себя, оглядевшись вокруг, ее мысли привели к тому же, от чего она пытается уйти, она в капкане, но боль в ноге поутихла и теперь правая нога взяла на себя оставшуюся боль, ближе к лодыжке выпирающая кость разбарабанилась до немыслимых размеров и, кажется, вот-вот взорвется. Попытавшись опереться на ногу, чтобы ухватиться за кинжалы, выпирающие из земли, боль только разыгралась еще сильнее, нога подвижна, а значит, не сломана – это главное, мысли настораживают, оглядев свое временное убежище в поисках лопуха, но под покровом ночи уже не разглядеть волшебных листьев, нужно выкарабкаться! Нужно ползти, нужно тянуться, пока боль поутихла в левой ноге, нужно раздобыть еще лопуха, я смогу, я сильная! Мысленно успокаивала себя Амелия! Резким движением перевернувшись на живот, она стала карабкаться по земляному рву, хватаясь за ветки обломанных деревьев, за траву и холодную и влажную землю, так как она не могла просохнуть от густоты веток деревьев, создававших препятствие для солнечных лучей. Борьба за жизнь дала результат, и вот она на поверхности с тяжелым грузом в ногах, которые тянули вниз, вниз. Яма позади. От дикой усталости прильнув щекой к земле, заливая ее слезами то ли от боли, то ли от радости, что она смогла преодолеть такой непростой путь. Отдышавшись, она повернула голову в сторону леса, где мрак съедал все видимое и невидимое. Ощущение ничтожной ползучей твари, которая ползла, не зная куда, не зная, зачем остановило. Вот то, что она не ожидала от судьбы, то, что она увидела перед собой, заставило даже биться сердце, боль остыла, кровь свернулась, то ли это наяву, то ли это во сне. Два ярких желтых глаза сверлили ее, сопровождая лацканьем острых клыков. Волк! Мысль кольнула прям в сердце, разнося ужас и страх, что будет дальше? Лучи молодого месяца обволакивали густую шерсть крупного силуэта. Волк был в боевой стойке, его белоснежные клыки оголились, уши прижались к голове, а огромные желтые глаза смотрели на Амелию. Она оцепенела, слюни во рту застыли, глаза застекленели, но мысли продолжали двигаться и привели ее к тому, что ей захорониться в этом лесу, острые ветви не проткнули, так острые зубы волка сожрут, и от бессилия и от жуткого голода она смирилась со своей смертью. Выдавив из себя:
– Жри меня! Жри меня, тварь! – вызывающе крикнула Амелия, стуча кулаками о сырую землю. Ну что же ты стоишь, жри, давай, ну давай!
Волк осторожно смотрел, но продолжал скалиться.
– Люди ничтожны!
Волк наклонил голову в сторону, отжал уши и прислушивался к ее голосу, клыки спрятались под волосатой губой.
– Жри
