пил, был тих и добропорядочен и занимался исключительно благоустройством участка вокруг дома. Наверное, общение с землей и всем тем, что на ней взращивалось, его и спасало.
А теперь обратимся непосредственно к Миле.
Мила сразу перешла в мои руки. Как только я переступала порог дома, Ольга уезжала в город по делам на весь день. Несмотря на то, что Александр Михайлович был одним из самых богатых людей города, Ольга имела свой бизнес. Это было производство диетического питания, которое употреблялось и дома – готовила Ольга редко. Питание было незатейливое: овощные супы, котлеты из индейки, салаты. Мне эта еда нравилась. Наверное, бизнес не требовал целодневного присутствия Ольги, но домой Ольга не торопилась, пока я была при Миле. Да и своим домом она не могла назвать этот особняк, ведь оформлен он был на маму Александра Михайловича, а, следовательно, Ольга не имела никаких реальных прав на него.
Сцеженное грудное молоко стояло в бутылочках в холодильнике.
А теперь мне хочется представить некоторые наблюдения поведения Милы и мое понимание их.
Милочке 2 месяца. Я поводила погремушкой перед глазками Милы и, поймав взгляд, погремела ею со словами: «Мила, где погремушка?» Мила водила глазами за погремушкой до тех пор, пока я не прекратила эту операцию. У меня сразу возник вопрос: кто первый теряет интерес – ведущий или ведомый? Как-то сразу создалось впечатление, что не я, а Мила наблюдает за мной. Я вспомнила: когда родилась моя дочь, я с первого дня видела в ее взгляде «бегущую строку», словно она транслировала мне некие сообщения.
Я не могла удержаться от эмоций: «Девочка моя! Ты оправдаешь все надежды твоего отца! У тебя удивительная сосредоточенность!»
Нужно сказать, что Александр Михайлович возлагал большие надежды на Милочку в смысле продолжателя своего дела. Василиса на эту роль не годилась – ее нужно было просто выгодно выдать замуж, а Артем рос избалованным и ленивым разгильдяем.
Следующее наблюдение: Мила лежит на коврике с модулем наверху. Я вложила в ее левую ручку тряпичную ногу висящего жирафа. Выбор руки был неосознаваемым – я переученная левша. Затем проделала ту же операцию с правой рукой. Однако Мила не стала менять ручки, и правая рука упала на коврик. Милу просто устраивал первоначальный выбор и она крепко держала жирафа. Тогда я задалась вопросом: почему так? Я легла на коврик и вытянула руки к воображаемому жирафу. Если Вы не собираетесь вставать – очень неудобно лежать с двумя вытянутыми вверх руками. Две руки нужны лишь для того, чтобы схватить сверху опору и встать. Но Мила вставать не собиралась, ее тело еще не было готово для этого. Ей было комфортно лежать и трепать рукой жирафа. А какой рукой – не имеет значения. Той, в которую вложили. Думаю, что я нашла ответ на вопрос: откуда возникает предпочтение одной руки другой? Не мы ли его навязываем? Позднее я нашла подтверждение своей версии: доктор Абрам Блау опубликовал книгу «Господствующая
